А что, если всё едино с пустотой,
И точка одна тождественна Вселенной,
Где наслаждение и боль
Идут одной тропой,
Но позабыли путь домой
В игре чёрно-белой?
А что, если жизнь над пропастью стоит
На тонкой игле с названием – бессмертье,
И еле дышащий старик
Над смертью воспарит,
Снова издав младенца крик
В земной круговерти.
А что, если путь – не линия, а мысль,
И что, если ад – желать чужого рая?
И если где-нибудь на бис
Нам уготован смысл,
Что если это наша жизнь
Себя обновляет?
На шее есть крест, на жизни этой – нет,
А что, если крест придумали мы сами?
И то, что нет свободных мест
Со счастьем под венец,
И что венцом всему – конец,
Придумано нами.
Что слово «нельзя» не нами рождено,
Затем, чтобы скрыть понятье «нелогично»,
И это – логике назло,
Забыли мы давно,
И нелогичное кино,
Живём, как обычно.
А что, если страх – иллюзия людей,
Рассеяв её, нам нечего бояться,
Ведь в бесконечности идей
И жизненных путей,
В вихре щекочущих страстей
Мы можем сравняться.
А вдруг все слова – лишь камушки из букв,
Что стали стеной, закрыв свеченье сути?
Из теплоты Вселенских рук
Я воду наберу,
Чтобы омыться поутру
От жизненной мути.
А вдруг эта жизнь – души моей портрет,
Зачем, как хирург, всё резать, изменяя?
Из светлых мыслей взяв букет,
Улыбка – мой ответ,
И стал уже белее свет,
Сомненья сжигая.
Здесь автор упирается в предел поэзии. Нагромождение, размывание, рассеивание и механическое склеивание осколков смыслов. Дессиминация в действии. Это уже не поэзия. Но ещё и не философия. Что-то среднее. С одной стороны недоношенное, с другой переразвитое. Что-то нежизнеподобное. Нюансы пытаются перерасти в понятия и наоборот. Для поэзии тут чересчур много философии и почти нет музыкальности. Для философии - дессиминантный бардак. Я, конечно, извиняюсь, но если уж необходимо об ЭТОМ сказать, то лучше изложить в прозе, более развёрнуто и упорядоченно. И это было бы крайне интересно не только читать. Но не исключено, что многим подходит и так.
Помочь сайту
Поздравления
