Над головою солнце светит ярко.
Ковыль ласкает икры голых ног.
А ветер - под рубашку, чтоб не жарко,
И чтобы детство я припомнить мог.
Почти у горизонта дуба крона,
Две женщины все в белом у корней.
И дуба ветви ветер для поклона
Порывами склоняет всё сильней.
Две женщины. Я узнаю их сразу –
Жена и мать, Они ушли давно.
Я к ним бегу и обнимаю разом,
Я их целую, словно пью вино.
Хотелось мне их расспросить о многом,
Но не идёт наружу масса слов.
А женщины внимательно и строго
Глядят - глубок незримый ров.
Вдруг с высоты раздался гул протяжный,
Как будто кто-то бьёт в колокола.
Там в вышине невидимые стражи
Следят, как на земле идут дела.
И свет померк. Лишь грусть и покаянье.
Луна в окне – её безжизнен свет.
Но где-то там, за видимою гранью
Любимые, которых с нами нет.
Над головою солнце светит ярко.
Ковыль ласкает икры голых ног.
А ветер - под рубашку, чтоб не жарко,
И чтобы детство я припомнить мог.
Почти у горизонта дуба крона,
Две женщины все в белом у корней.
И дуба ветви ветер для поклона
Порывами склоняет всё сильней.
Две женщины. Я узнаю их сразу –
Жена и мать, Они ушли давно.
Я к ним бегу и обнимаю разом,
Я их целую, словно пью вино.
Хотелось мне их расспросить о многом,
Но не идёт наружу масса слов.
А женщины внимательно и строго
Глядят - глубок незримый ров.
Вдруг с высоты раздался гул протяжный,
Как будто кто-то бьёт в колокола.
Там в вышине невидимые стражи
Следят, как на земле идут дела.
И свет померк. Лишь грусть и покаянье.
Луна в окне – её безжизнен свет.
Но где-то там, за видимою гранью
Любимые, которых с нами нет.
Помочь сайту
Поздравления
