Был вечер музыки и ласки, Все в дачном садике цвело. Ему в задумчивые глазки Взглянула мама так светло! Когда ж в пруду она исчезла И успокоилась вода, Он понял — жестом злого жезла Ее колдун увлек туда. Рыдала с дальней дачи флейта В сияньи розовых лучей… Он понял — прежде был он чей-то, Теперь же нищий стал, ничей. Он крикнул: «Мама!», вновь и снова,
Потом пробрался, как в бреду, К постельке, не сказав ни слова О том, что мамочка в пруду. Хоть над подушкою икона, Но страшно! — «Ах, вернись домой!» …Он тихо плакал. Вдруг с балкона Раздался голос: «Мальчик мой!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . В изящном узеньком конверте Нашли ее «прости»: «Всегда Любовь и грусть — сильнее смерти». Сильнее смерти… Да, о да!..