Так робко задержалась на пороге. Затем, поправив на плече бретель,
уселась в сумерках большого зала
на стул и, широко раздвинув ноги, привычно обняла виолончель.
Касалась так умело, пробуждая себя и струны. Каждый новый пасс
к чему-то большему готовил тело
и инструмент, на паузах рождая стрекозий зуд. Так судорожно гас
светильник, на мгновенья обнажая её другую, с выгнутой спиной…
поправилась, но бёдер сокращенья
сдержать уже не в силах, заражая застывшим взором ламии нагой.
Как чёрным когтем водит по решётке, ласкает воспалённым языком
истёртый клык, мечтая о свободе,
и жажда всё сильней, но сохнет глотка, и глаз блестит растёкшимся зрачком –
такой бывает только у влюблённых в момент сближений [древний механизм],
у страждущих, зависимых настолько,
и одержимых - страстью замещённый, простой межвидовой каннибализм.
Овации обильно предвещая, толпа вздыхала. Жар пунцовых губ
тайком слизнув, она ушла стерильной.
А я сидел, всей кожей ощущая, как дышит в клетку загнанный суккуб.
Помочь сайту
Поздравления
