Служили два товарища

Служили мы с Андрюхою, он был тогда старлей, 
А на халяву жили замполиты,
Нам армия родная распахнула сто дверей,
На заграницу всё ж закрыла виды.             
На Кипр бросали кости генералы,
Туда ж стремился наш один полкан,
А мы же устраняли лишь авралы,   
Кто был у власти, лазил в наш карман. 
И показуха в армии была вперёд всего,
Всё уделялось спорту, маршировке,            
Права - лишь на бумаге, бунтовало естество,   
И придирались к нам, к экипировке.            
И единицы лишь стреляли метко,
Спортсменок было много среди дам,
К стрельбе их привлекали и нередко,         
Трещали семьи изредка по швам.      
Нас армия родная затаскала по судам,
Верхушка прикарманивала средства,          
Невыплаты довольствия светили часто нам,
Как надоели эти изуверства!             
А ты, Андрюха, спец был неплохой,          
Просчёт вёл очень сложных траекторий,
Буквально трогал звёзды ты рукой,
Научных тем касался и теорий.               
К тому же, неплохой ещё ты был и астроном,
Показывал скопление галактик
На звёздном, на глубоком небе, сказочно большом,   
В душе неисправимый был романтик. 
И лихо в космос запускал ракеты,
Внося туда неоценимый вклад,
Я ж оформляла старты и портреты...,    
И много генерал имел «наград».       
От жизни неустроенной в системе вышел сбой,
И что-то просчиталось не как надо,
Андрюхе резануло в сердце, вылилось бедой,
Непоправима космоса утрата.             
А миллионы, что в трубу влетели, 
Не стоят человеческих потерь,
И не оправданны без гуманизма цели,   
А в мир иной закрыта плотно дверь.
Он был Чернорабочим нашей трепетной Земли,
Гражданским и не снилась тяжесть службы -
Побег солдат, восстание, в экстриме жизнь вдали...,
В быту нелёгком лишь сплошные нужды.      
Корю себя, Андрюша, и по праву,
За мною не дописанный портрет      
(За твой не нарисованный портрет),
Но вот обидно только за Державу,
За гибнущие кадры в цвете лет.