Итак, началась война. Моя бабушка Анисья проводила на фронт мужа, который совсем недавно вернулся с Финской. Дома остались три сына и дочка, мал мала меньше, а Анисья была беременна. Уже с большим животом она продолжала вкалывать на ферме, детей надо было чем-то кормить.
Холодным январём 1942 года родилась девочка с красивым именем Валентина. Это была моя мама. Валя лежала в люльке и орала от голода. Старшая девятилетняя сестра время от времени затыкала ей рот куском марли, в который был завёрнут кусочек чёрного хлеба. Едва родив, бабушка снова практически жила на ферме. Какой же голодной и холодной была эта зима 1942 года!
А люлька взлетала, взлетала устало,
Скрипела в некрашеный потолок.
Ты громко кричала, по-детски страдала,
В зарю прорывался январский денёк.
Ручонка сестрёнки всё строже и чаще
По краешку люльки настойчиво бьёт.
Тебя она любит и терпит, но спящей.
А мама, а мама не скоро придёт.
И солнце в зиме безнадёжно застряло,
И трубка отца ждёт победного дня.
А ты в старой люльке спала и не знала,
Что выживешь, выживешь ради меня.
[Скрыть]Регистрационный номер 0275949 выдан для произведения:
Итак, началась война. Моя бабушка Анисья проводила на фронт мужа, который совсем недавно вернулся с Финской. Дома остались три сына и дочка, мал мала меньше, а Анисья была беременна. Уже с большим животом она продолжала вкалывать на ферме, детей надо было чем-то кормить.
Холодным январём 1942 года родилась девочка с красивым именем Валентина. Это была моя мама. Валя лежала в люльке и орала от голода. Старшая девятилетняя сестра время от времени затыкала ей рот куском марли, в который был завёрнут кусочек чёрного хлеба. Едва родив, бабушка снова практически жила на ферме. Какой же голодной и холодной была эта зима 1942 года!
А люлька взлетала, взлетала устало,
Скрипела в некрашеный потолок.
Ты громко кричала, по-детски страдала,
В зарю прорывался январский денёк.
Ручонка сестрёнки всё строже и чаще
По краешку люльки настойчиво бьёт.
Тебя она любит и терпит, но спящей.
А мама, а мама не скоро придёт.
И солнце в зиме безнадёжно застряло,
И трубка отца ждёт победного дня.
А ты в старой люльке спала и не знала,
Что выживешь, выживешь ради меня.