Когда война кружила в смертном танце,
Когда октябрь под жухлым солнцем мёрз,
На сборный пункт шагали новобранцы -
Пешком, почти за восемьдесят вёрст.
В дорогу мы надели что поплоше, -
О роскоши и думать не моги! -
Месили грязь и боты, и калоши,
И только очень редко — сапоги.
Колонна по мостам гремела гулко -
Война привычна к пешим скоростям...
Дойдем — дадут солдатскую обувку,
А прежнюю мы выбросим к чертям!
...Мы полпути до части миновали,
И рота, от усталости черна,
Пообносилась...
Как-то на привале
Проверил нашу обувь старшина.
И ужаснулся: "Батюшки-святые!
Я приведу калек, а не солдат...
Ведь вы же, братцы, почитай, босые,
Дойдем — сгодитесь только в медсанбат!"
И выругался скверно от досады,
Поскольку затопила сердце злость... "... Постой, служивый, лаяться не надо!
- С порога еле слышно раздалось, - Не злись, я помогу бойцам разутым»... -
В землянку у сгоревшего села
Хозяюшкой походного приюта
Горбунья деревенская вошла. "Да ты бы, бабка, не болтала втуне!
Куда тебе, убогой, нам помочь?" "Пропала обувь — надо сделать чуни,
У вас на это впереди вся ночь.
Я научу. Работы нету проще.
Вот, я, калечка, век с нее живу...
Там, за пригорком — липовая роща,
А я с собою припасла дратву".
И до утра, гудя разноязыко, -
Мол, это не побасенки плести -
Учились мы работать кочедыком,
И лыко класть в строку - один к шести,
И чуть смущаясь, драли на онучи
Домашнее гражданское бельё...
И старшина, ходивший туча тучей,
Промолвил: "А врага-то мы побьём!
Как звать тебя, родная?" -
"Катериной"...
Он бабке поклонился до земли: "В твоих лаптях дойдем мы до Берлина,
Клянусь!.."
[Скрыть]Регистрационный номер 0356891 выдан для произведения:
Когда война кружила в смертном танце,
Когда октябрь под жухлым солнцем мёрз,
На сборный пункт шагали новобранцы -
Пешком, почти за восемьдесят вёрст.
В дорогу мы надели что поплоше, -
О роскоши и думать не моги! -
Месили грязь и боты, и калоши,
И только очень редко — сапоги.
Колонна по мостам гремела гулко -
Война привычна к пешим скоростям...
Дойдем — дадут солдатскую обувку,
А прежнюю мы выбросим к чертям!
...Мы полпути до части миновали,
И рота, от усталости черна,
Пообносилась...
Как-то на привале
Проверил нашу обувь старшина.
И ужаснулся: "Батюшки-святые!
Я приведу калек, а не солдат...
Ведь вы же, братцы, почитай, босые,
Дойдем — сгодитесь только в медсанбат!"
И выругался скверно от досады,
Поскольку затопила сердце злость... "... Постой, служивый, лаяться не надо!
- С порога еле слышно раздалось, - Не злись, я помогу бойцам разутым»... -
В землянку у сгоревшего села
Хозяюшкой походного приюта
Горбунья деревенская вошла. "Да ты бы, бабка, не болтала втуне!
Куда тебе, убогой, нам помочь?"
"Пропала обувь — надо сделать чуни,
У вас на это впереди вся ночь.
Я научу. Работы нету проще.
Вот, я, калечка, век с нее живу...
Там, за пригорком — липовая роща,
А я с собою припасла дратву".
И до утра, гудя разноязыко, -
Мол, это не побасенки плести -
Учились мы работать кочедыком,
И лыко класть в строку - один к шести,
И чуть смущаясь, драли на онучи
Домашнее гражданское бельё...
И старшина, ходивший туча тучей,
Промолвил: "А врага-то мы побьём!
Как звать тебя, родная?" -
"Катериной"...
Он бабке поклонился до земли: "В твоих лаптях дойдем мы до Берлина,
Клянусь!.."
Спасибо, Серж. Сюжет взят из рассказа ветерана - подмосковного пехотинца Коновалова. Интервью с ним - на сайте "Бессмертного полка" polkrf.ru. Только в реальности женщину звали не Катериной, а Анной.
Ну, скромность, конечно, штука хорошая, но в меру, блин... А чтобы автора совсем загнать в краску, добавлю, что журналист - профессиональный, замечательный фотограф, прекрасный поэт и писатель. Бард, которого слушают и любят. Военный историк, которого уважают профессионалы и любят читать те, кто далек от этой тематики. И человек хороший. Можешь кидать в меня тапки, но не всяк тапок долетит от ... до...