Посвящаю моему дяде
командиру огневого взвода
Гвардии лейтенанту
Паршину Константину Ивановичу,
смертельно раненому в бою
на Курской Дуге 29 июля 1943 года.
В садах деревья молча ветви гнули,
Оберегая щедрый урожай.
Шел сорок третий год. Конец июля.
Был дан приказ: высотку удержать!
Любой ценой не допустить отхода,
Снарядов и патронов и не жалеть!...
А было-то ему всего от роду,
Немного и немало, двадцать лет.
В дали остались тихое Поволжье
И васильками полные луга,
А здесь – война, и он со взводом должен
Остановить на рубеже врага.
Позиции застыли на рассвете,
В бинокль виден враг уже вдали,
И вдруг земля взревела, словно плетью
Ее, несчастную, безжалостно секли.
Она стонала, выла, наизнанку
Ворочалась, как снег в седой пурге.
По счету это был для лейтенанта
Лишь третий день на Курской на Дуге.
Рычали «Тигры», разевая глотки,
Горячий воздух уставал дрожать.
На то она, высотка, и высотка,
Чтоб из последних сил ее держать.
И он держал!
Вдруг солнце стало гаснуть,
И растворяться медленно в пыли.
Спустя два дня к полудню стало ясно,
Ценою жизни «Тигры» не прошли.
…Ржаной кусок поверх стакана с водкой,
Щебечут мирно птицы налету,
Он удержал заветную высотку
И в небеса шагнул на высоту.
[Скрыть]Регистрационный номер 0283012 выдан для произведения:
Посвящаю моему дяде
командиру огневого взвода
Гвардии лейтенанту
Паршину Константину Ивановичу,
смертельно раненому в бою
на Курской Дуге 29 июля 1943 года.
В садах деревья молча ветви гнули,
Оберегая щедрый урожай.
Шел сорок третий год. Конец июля.
Был дан приказ: высотку удержать!
Любой ценой не допустить отхода,
Снарядов и патронов и не жалеть!...
А было-то ему всего от роду,
Немного и немало, двадцать лет.
В дали остались тихое Поволжье
И васильками полные луга,
А здесь – война, и он со взводом должен
Остановить на рубеже врага.
Позиции застыли на рассвете,
В бинокль виден враг уже вдали,
И вдруг земля взревела, словно плетью
Ее, несчастную, безжалостно секли.
Она стонала, выла, наизнанку
Ворочалась, как снег в седой пурге.
По счету это был для лейтенанта
Лишь третий день на Курской на Дуге.
Рычали «Тигры», разевая глотки,
Горячий воздух уставал дрожать.
На то она, высотка, и высотка,
Чтоб из последних сил ее держать.
И он держал!
Вдруг солнце стало гаснуть,
И растворяться медленно в пыли.
Спустя два дня к полудню стало ясно,
Ценою жизни «Тигры» не прошли.
…Ржаной кусок поверх стакана с водкой,
Щебечут мирно птицы налету,
Он удержал заветную высотку
И в небеса шагнул на высоту.