В чёрной жаркой Африке и в деревне Блюдово...
(натуралистический экспромт. Исполняется меццо-сопрано ди модерато фа-соль мажор брависсимо. Сопровождается здоровенной такой арфой. Здоровенней прям не бывает. Убить можно запросто таким музыкальным инструментом)
Посвящается одному моему... Вы его не знаете. И никогда не узнаете. И, как говорится, слава Богу, патамушта и во веки веков!
Есть на свете селёдки и книжки,
Есть на свете девчонки, мальчишки,
Есть на свете лихой удалец
И зовут его Гарька-подлец.
Есть моря, океаны и лодки,
Много сала, и пива, и водки.
В джунглях бродит бандит Бармалей,
Никого нет на свете страшней.
Он красивый, как сто папуасов,
Упивается джунглевым квасом,
А на завтрак он жрёт обезьян
( Есть такой неприметный изъян).
Гарьк ж, напротив, питается водкой,
И в закуску – балтийской селёдкой.
Обезьянов не жрёт никогда.
У него есть телячья нога.
Он её и поджарит, и сварит,
И на стол посреди взгромоздит.
Вот такой в нашей славной деревне
Проживает шикарный бандит!
(натуралистический экспромт. Исполняется меццо-сопрано ди модерато фа-соль мажор брависсимо. Сопровождается здоровенной такой арфой. Здоровенней прям не бывает. Убить можно запросто таким музыкальным инструментом)
Посвящается одному моему... Вы его не знаете. И никогда не узнаете. И, как говорится, слава Богу, патамушта и во веки веков!
Есть на свете селёдки и книжки,
Есть на свете девчонки, мальчишки,
Есть на свете лихой удалец
И зовут его Гарька-подлец.
Есть моря, океаны и лодки,
Много сала, и пива, и водки.
В джунглях бродит бандит Бармалей,
Никого нет на свете страшней.
Он красивый, как сто папуасов,
Упивается джунглевым квасом,
А на завтрак он жрёт обезьян
( Есть такой неприметный изъян).
Гарьк ж, напротив, питается водкой,
И в закуску – балтийской селёдкой.
Обезьянов не жрёт никогда.
У него есть телячья нога.
Он её и поджарит, и сварит,
И на стол посреди взгромоздит.
Вот такой в нашей славной деревне
Проживает шикарный бандит!
Нет комментариев. Ваш будет первым!