Тибальт и Джульетта

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­L I B R E T T O


***
Гибеллины и гвельфы рядом
Задремали в гробах с гербами.
Н. Гумилёв
_________

Гибеллины и гвельфы рядом
Крепко спят под своими гербами.
Ни войны, ни побед им не надо, —
Им не быть друг у друга рабами.

Спит Ромео рядом с Джульеттой.
Им гербы и балы — до лампады.
В этой сказке, сто раз перепетой,
Ваши слёзы им будут отрадой...

Всё прошло, всё угасло, забыто...
Ничего мне от жизни не надо, —
Ни любви, ни её маскарада, —
LA COMMEDIA E FINITA!


***
ТРОЕ В СКЛЕПЕ

Ромео
(спускается с факелом в склеп, видит Джульетту)

Кого ты ждёшь, мой светлый ангел, здесь
В тенётах смертного паучьего покрова?!.
Кто сплёл его тебе, задумав злую месть,
Чтоб ты забыла клятвенное слово?!.

(сбрасывает тонкую вуаль с Джульетты на пол и рыдает)

По чьей ты прихоти, мой кроткий пилигрим,
Здесь оказалась в горькую минуту?
А вот и ты, Тибальт, звездой своей гоним,
Прибился к этому унылому приюту...

О, как мила она, твоя сестра Джульетта!
Верх одержать над ней смерть не смогла,
Но бархатный румянец спрятала от света
И, красотой любуясь, рядом возлегла,

Не тронув уст её, что в чистоте и неге
Чуть улыбаются, безмолвствуя сейчас...
Но пальцы скованы и холоднее снега!
За что вы, Небеса, обрушились на нас?!

Прости мне, брат, нам больше нечего делить, —
Мы все втроём тут у червей на тризне...
О, если б вас двоих сумел я воскресить
Тем, что отдáл бы жизнь за ваши жизни!

Уж тлен сребрит твой прах, — всё в мире тлен, —
И локоном твоим судьба уж не играет...
Ты грешной юностью украсил ада плен; —
Его отверстые уста во мраке здесь зияют...

Зачем, зачем прекрасна ты, Джульетта?
Ты красотой своей пленила бога тьмы!
Любовницей тебя он жаждет в склепе этом,
Но и за гробом будем неразлучны мы!

О звёзды!, слышите? — я вызов вам бросаю
И всех богов я ваших проклинаю!
Отныне и вовеки вы для Любви — не суд!
Аптекарское зелье!, вóт для тебя сосуд!
Наполни до краёв его, тáм изумрудами играя...
Пью за тебя, Любовь! И с поцелуем...
умираю...
(выпивает яд и умирает)

***
Джульетта
(просыпается и осматривается вокруг)

Где я? и как сюда попала?
На вéках точно медяки и руки не мои как будто...
Но этот склеп я всё-таки узнала,
Припоминая дни былые очень смутно...

Кто здесь? Да это мой супруг,
Любовь моя, в полоске лунной света!
Всё стало ясным предо мною вдруг...
Очнись, Ромео, ведь это я, Джульетта!

Но ты уснул так крепко и поспешно,
Похоже, навсегда, но по какой причине?
Проснись!, не оставляй вдовою неутешной
Гореть всю жизнь постылою лучиной!

Я вижу перстень свой и пустую склянку,
Которую ты сжал застывшею рукою...
Меня покинул ты однажды спозаранку,
Чтоб здесь нам счастье обрести земное?!.

К тебе прилипну я, как эти капли воска,
Что в волосах твоих от плачущей свечи.
От кончиков ногтей и до спинного мозга
В тебя войду я, как звезда в ночú!

Но прежде ты, клинок, в меня войди — вόт нόжны!
Кинжал любимого, о, как же ты остёр!
Прекрасен мир, но жить врозь невозможно.
Наш погребальный я разожгу костёр!

В последний миг, рука моя, не ослабей —
Я угасаю... ночь снова у дверей...
(умирает)

***
Тибальт

Спят, как голубкú, а я очнулся вдруг,
Чтобы блуждать здесь тенью роковою,
Ревнуя и любя, очерчивая круг,
И вспоминать, как одержим я был своей сестрою...

***
В тёплой, красивой стране,
В убранном розами склепе
Тени прижались к стене
В скульптурном своём благолепии.

В нетленном мареве света
Сияют Любви имена —
Спят здесь Ромео с Джульеттой,
Над ними плывут времена...

Но средь облупившихся смальт,
Вдоль ниш погребальных и плит
Бродит красавец Тибальт
Как призрак, ни жив, ни убит...


ТИБАЛЬТ И ДЖУЛЬЕТТА

Он был красив и резв, как дьяволёнок,
Всегда — с батистовых пелёнок,
И лет на шесть постарше был сестрицы —
Так утверждают дней тех очевидцы...

Но и сестра была ему под стать:
Такая же порода и такая ж стать —
Шустрá, как брат, и веселá, и беззаботна,
Поесть любила на ночь повкусней и плотно.

Ну, в общем, всё как у людей — чего греха таить; —
Кто б не хотел так день-другой пожить...
Но время шло... Тибальту уж семнадцать.
Эфес клинка уж выставляет, чтоб покрасоваться

Перед сестрою, мимо проходя вальяжно,
С друзьями говоря о чём-то будто важном...
А вслед ему франтихой и Джульетта стала.
Когда корсеты матери украдкой примеряла,

В шкафу уснула, всех дó смерти перепугав.
Но девочка росла; почти невестой став,
В саду Тибальту встречи назначала,
Чтоб книжку почитать (и каждый раз с начала),    *)

На пальчик локоны его крутя и шпагу теребя,
И с чувством покровительства сестры его любя...
Сперва Тибальта это забавляло,
Но годы шли, и всё иначе стало...

Он видел, как сестра цвела и как взрослела.
И сердцем вдруг его однажды завладело
Иное чувство — тысяч мотыльков касанье...
И в сад спешил Тибальт, как на свиданье,
К своей кузине нежной и вертлявой.

*) «Божественная комедия» Данте Алигьери

***
В ту пóру дом Капулетти был увенчан славой
Дурной, хоть респектабельным и богатым был; —
Гнездом убийц в народе он прослыл...

Уж век на улицах Вероны страсти бушевали
Сторонников двух партий, кланов и бродяг;
С великим наслаждением они кровь проливали
В междоусобных войнах, просто за пустяк,
Ничтожный повод пóходя на площадях цепляясь,
Как правило, наскакивая на всякого и задираясь.
В конце концов, отведав острого клинка,
Прочь уносили ноги, схватившись за бока,
Исподтишка соперника угостив стилетом,
Тем, что звенит отточенным фальцетом...

Особенно юнцы домов богатых досаждали
Забавами и драками до третьих петухов;
Сцепившись, головы о камни разбивали,
Рубашки в клочья друг на друге рвали
И шпаги всаживали в плоть своих врагов.

Но мудрый князь Веронский, господин Эскáл,
При помощи Закона им спуску не давал.

***
Два слова о родителях Тибальта:
Мать умерла при родах. Он её не знал.
Отец был сослан за дуэль на Мальту,
Тáм с дольним миром связь свою прервал.

Без промедленья Капулетти выразил желанье
Взять семилетнего ребёнка в дом на воспитанье.
К тому моменту год исполнился Джульетте,
Четырнадцать — самой леди Капулетти.

Тибальт рос сиротой, но был любим, изнежен
Всей женской половиной и прислугой всей.
И дому Капулетти был всегда привержен —
Он Капулетти был от шпаги до ногтей.

Бог нé дал мальчиков супругам Капулетти; —
Тибальт, племянник, им вместо сына был.
Супруги радовались, когда резвились дети,
Пока опасный возраст их не наступил...

Леди Капулетти (ласково):

Постой, Джульетта, ранняя ты птица!
Опять летишь ты к этому мальчишке?!
В руке всё та же книга с загнутой страницей, —
Читать не рановато ль вам такие книжки?

Поверь мне, от комедий в жизни проку мало.
Учили бы французский лучше на досуге,
Или псалмы Давидовы ты б ему читала,
А то ведь, знаешь, стыдно уж прислуги!..

Джульетта (игриво):

Хоть тысячу псалмов и Библию в придачу!
(в дверях появляется кормилица Джульетты,
Джульетта целует мать, затем кормилицу и убегает)

Кормилица (растроганно):

Торчу, как столб, вот тут, и чуть не плачу...
О госпожа, я вам сказать должна насчёт обеда...

Леди Капулетти (вздохнув):
Не затянулась лишь бы дó ночи беседа!..
(уходят)


САД

С почти седых, плющом увитых стен,
Слетели птахи в клумбы цикламен,
Стряхнув с крыл дрёму с блёстками росы
На куст лаванды цвета бирюзы,

И, в древних лаврах и олеандрах прячась,
Заигрывая друг с другом и дурачась,
Все дружно хором и на разный лад
Хрустальной трелью оглушили сад...

В расселинах садовой каменной ограды
Жасмин с мимозой дикие цвели;
Гирлянды роз, минуя все преграды,
Со стен плетьми сползали до земли...

Сад был слегка заброшен, — тем и хорош, —
В нём всё дышало негой и прохладой,
Всем видом говоря: здесь ты покой найдёшь,
Нет места лучшего для глаз твоих услады!..

Купаясь в тёплых утренних лучах,
Куст розы нежился под окнами Джульетты,
Себе не зная равных, даже в мелочах, —
Одну соперницу лишь признавал при этом...

В распахнутых дверях она и появилась
И, выпорхнув из них, по лестнице спустилась
Под лютни чьей-то грустные напевы,
Несущиеся в сад, вслед за мечтами девы...

***
До белых пальцев сжав фолиант старинный       (Библия)
И, чтоб не оступиться, край платья подобрав,
Спешит она с улыбкою невинной
На встречу с братом... немного опоздав...

Завидев куст, Джульетта приостановилась
И над цветком раскрывшимся склонилась;
Вдохнув пунцовой розы терпкий аромат,
Вдруг сорвала её и устремилась в сад.

Но шип оставил в нежной ручке след
Предвестником неисчислимых, очень скорых бед,
Что губят юные и хрупкие сердца, —
Как губит шип несчастного птенца,
Из своего гнезда упавшего в кусты,
Ещё не знавшего величья высоты...

Ужаленная розой, роза пальчик прикусила,
Влекомая неведомой, божественною силой
В свой кафедральный, искушённый храм
Без алтей, без проповедей и рам...


***
Сад Любви

Нежны, благоуханны розы и желанны.
Любовью взращены и ею напоенны.
В саду Любви они все долгожданны,
Самими Небесами все благословенны.

О, как прекрасна юность и порой беспечна!
Что старость для неё? — пустой фантом, мираж!
Но беспощадно время, скоротечно, —
За каждый миг блаженства часть сердца ты отдашь.

За каждый поцелуй ты жди Любви расплаты,
За каждый лепесток пред ней ответишь ты.
В саду Любви, вдыхая ароматы,
Не трогай понапрасну и не срывай цветы!..

***
Горячими столбами Солнце проникало
Сквозь кружева ветвей и чрез разрывы крон.
Кругом всё пело, стрекотало и благоухало,
И окружало благословенный трон,

Где восседал, как бог, под столетним вязом
Тибальт, художник одухотворённый и поэт.
Таким его увидела однажды и узнала сразу
Сестрица юная, таким и принял свет.

Художник рисовал в альбоме снова что-то,
Был погружён в работу и свои мечты,
Не слыша чистой соловьиной ноты,
Не видя итальянской красоты...

Тут, с видом в храм вступающей невесты,
Джульетта подошла к условленному месту,
Но брат как будто бы её не замечал —
Короткими штрихами что-то помечал...

Тогда она, как кошка, со спины подкралась;
На миг творением художника залюбовалась,
Цветком коснувшись невзначай его щеки
И нежным холодком девической руки.

Тибальт альбом захлопнул тут же и поймал
Сестрицу зá руку и, притянув к губам, поцеловал
Её в ладонь, о шип цветка поранившись при этом,
Себе признавшись, что любил Джульетту...

Но, обомлев, та вырвалась и убежала в дом,
Забыв свой фолиант, однако, на пригорке том,
Где только что душой невинной согрешила
И быть монашкою почти уже решила;

Затем, в семейную часовню на виду у всех
Отправилась одна... замаливать свой грех...

***
На следующее утро в церковь причаститься
Джульетта собралась с кормилицей своей.
Тибальт на площади Вероны повстречал девицу —
Вельможи знатного одну из дочерей...


ПЕРВАЯ КРОВЬ ТИБАЛЬТА

Безумные нашёптывая речи,
С желаньем страстным ей впиваясь в рот,
Ласкал затылок, бронзовые плечи
И кольцами волос ей осыпал живот...

***
Легко веронские служанки отдавались
Собратьям Тео по оружью детства
И с девственностью также расставались,
Как с жизнью тé — не выбирая средства...

Но, покусившись снова на святое,
Тибальт удар хороший в спину получил
И, расплатившись разом за былое,
Чуть Богу душу вмиг не уступил...

И выкинут из хлева был на край дороги
Без памяти, а там подобран и увезён
В свои родимые, античные чертоги,
Где дядя был до крайности взбешён,

Крича на леди Капулетти, чтоб та не голосила
На всю округу по своему Тибальту,
Переполошив весь дом, и не разносила
Слух о случившемся... аж до самой Мальты...

Капулетти (супруге)

Сударыня!, вы мне испортили мальчишку
Своими сказками и своими книжками!
Не удивлюсь, ежели и ваша дочь
Распутницею станет, как и он, точь-в-точь!..

***
Пепел Любви

Горячку любовную можно задуть, как свечу,
Изгнать экзорцизмом, словно болезнь врачеваньем,
Иль в пламень раздуть, труды оплатив палачу,
Избыть иль изжить каким-то иным наказаньем.

Откуда вы пьёте столько любовной тоски?
Нет слаще покоя, свободы и созерцанья!
Бросаясь в объятья друг друга, будто в тиски,
Вы вновь отрицаете вечной любви отрицанье.

Нет, я не завидую вам, молодым, я вас жалею,
Дрожью объятых, всходящих на ложе кострища.
Себя отдаёте вы в руки не Гименею,
Но ветру судьбы, кружащему над пепелищем...

Леди Капулетти (раздражённо)

Вот-вот, у вас всегда мы, жёны виноваты,
Хотя отцы, все будучи женаты,
Не прочь залезть под юбки разным шлюхам,
Не разбирая — к девкам иль к старухам!

Весь день трясло семью от оскорблений,
Упрёков, выговоров и нравоучений.
Однако, к вечеру Тибальт пришёл в себя,
Покусывая простынь и нервно теребя...

Леди Капулетти
(у постели Тибальта, в его спальне, очень взволнованно
разговаривает с врачом)

Из-за синяка такие бóли?! — не шутúте!

Врач
(нагнувшись над больным)

Вы вот на то, сударыня, взгляните!
Синяк под глазом — это всё цветочки...
Удар пришёлся вот сюда, по почке!

Тибальт ничком в полузабытьи лежал
Под тонким покрывалом, иногда стонал.
Откинув ткань, врач указал на поясницу.

К больному в спальню тут вошла сестрица,
А следом, словно тень, проник дог-альбинос
И, облизав лоб влажный с завитком волос
Хозяину, лёг возле с важностью эстета,
Но был сурово изгнан, а за ним Джульетта.

Врач
(суетясь возле больного, вновь обращается к леди Капулетти)

Но более меня волнует рана на предплечье —
Не стала бы она причиною увечья!
Я тóтчас же начну вам составлять лекарства
И напишу рекомендации, надеюсь, не напрасно.

Кормилица
(вмешивается в разговор)

Сударыня!, идите спать, на вас лица ведь нету;
Мы с мальчиком управимся без вас!..

Леди Капулетти
(раздражённо, кормилице)

Нет, я останусь, ты ж найди Джульетту,
Присматривай за нею, не спуская глаз!..
(кормилица уходит)

Устав смертельно за день и удалив всех вон,
В изголовье Тео госпожа присела.
Когда она услышала его протяжный стон,
Душа в ней, словно птичка, обомлела...

И сердце дрогнуло у леди Капулетти,
Которое уж и не чаяло любви...
О, что же делает любовь с людьми на свете,
В рассудке поселяясь и в кровú!..

Леди Капулетти (тихо)

О Любовь!, долго ж ты гнездилась,
Как змея, во мне и, наконец, вонзилась
Прямо в сердце, выпустив там жало,
Что понадёжнее дамасского кинжала
Моего племянника и сына,
Тут, предо мной, лежащего без силы!

Могу ли я, как мать, его любить?
Я не настолько старше, чтобы ею быть!
Он мне не сын, а я ему не мать; —
Так чем мне рану в сердце врачевать?

Мы так близки — лишь рýки протянуть!,
Но, словно в жерло самогó Везувия, -
В бесчестье я погружена по грудь
И с головой в какое-то безумие!..

А может, пропасть между нами мнима? -
Ведь страсть моя к нему неодолима!
В его объятиях хочу я умереть,
Ни суд уже не страшен мне, ни смерть...


ЛЕДИ КАПУЛЕТТИ И ТИБАЛЬТ:
СМЯТЕНЬЕ ЧУВСТВ

Она была как статуя богини сложенá
И как Венера Боттичелли юная нежнá.
Ей было óт роду всего лишь двадцать шесть,
Если датам верить и все их перечесть...

В двенадцать лет неполных её к венцу склонили
С синьором Капулетти, лет сорока пяти;
И дни безрадостные чередой поплыли,
Рождались дети... чтобы с ней расти,
Но умирали вскоре, лишь одна Джульетта
Была как кукла ей дарована в те лéта...

***
Он бледен был как ангел, строен и высок;
Взгляд карих глаз его был дьявольски глубок
Из-под густых ресниц и бровей в разлёт;
С горбинкой нос, манящий, наглый рот
Сердца матрон губили и девиц упрямых...

В змеящиеся волосы, как в раму,
Природою был вставлен лик его и освящён
Самой Любовью до конца времён...

***
Она питьё ему давала, наклоняясь,
Тростинкой с чашею серебряной сгибаясь...
Давно Тибальт не видел тётю бледной,
Расхристанной, измученной, усердной.

Но он заметил трепет голубых прожилок
На тонкой коже шеи, плеч её и рук
И, тронув за запястье, нежно, без ужимок,
Взглянул ей прямо в сердце глубиною мук...

Она всего его любила — за красоту и боль,
Его, свою — тут не было различья,
Кусая губы в кровь, в ней ощущая соль,
Открытой становясь до неприличья.

И каждый угол здесь ей стал дороже,
Лекарства на столе и брошенный клинок.
И как бы ни старалась быть она чуть строже
К себе самой — неотвратим был рок...

***
Безбожная жара стояла в эти дни.
Все окна были настежь и затемнены.
Ни облачка на небе, в саду притихли птицы,
И липкий пот и сон смежали всем ресницы.

Три раза зá ночь врач приходил к больному,
Заглядывали слуги, чтоб сменить бельё.
Молилась долго леди своему святому,
Однако, сон тяжёлый всё же взял своё...


СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ

Она встаёт, идёт к нему, кидается к постели;
Он слаб ещё совсем, собой владеет еле-еле.
Колено нежно гладя ей, приподымает стан,
И вот над нею он уж как тиран
Склонился, властвует, лаская и целýя...
И Небеса кричат им: «Аллилуйя!»

Прелюдия любовная была так хорошá,
Так изнывали, трепетали тело и душа,
Что слов я на финал не буду тратить вновь,
От коих устаёт и разум и любовь...

Тибальту снился тот же самый сон,
Где троекратно обладал красавицею он...
Он выздоравливал, в нём вновь бродили соки,
И силы восстанавливались и пороки...

***
К концу второй недели Тибальт был на ногах
И с дядей срочно в Рим уехал по делам.
Синьоре Капулетти, проведшей дни в слезах,
Отъезд их был что нá душу бальзам...


КАПУЛЕТТИ

Был дядя непреклонен, пережив скандал,
И твёрд в намерениях, как базальт;
Но долго Капулетти размышлял —
С каким-таким пороком был рождён Тибальт?!

И дядюшка решил учить его искусству
Военному, наняв для этого иных учителей,
Чтобы пресечь все низменные чувства,
Но кровь ученика не стала холодней...

Тибальт любил уроки фехтованья,
Но Музу, всё же, больше он любил
И грезил о свободе, о скитаньях —
Он всей душою менестрелем был...

***
Тибальт увидел Рим таким, каков он есть,
Старался дядю ненароком не подвесть
В его серьёзных политических делах
И без родной Вероны там чуть не зачах.
Но, слава Богу, путь их завершён,
И вновь родные стены созерцает он.


ДНЕВНИК ДЖУЛЬЕТТЫ

В Джульетте вызревала женщина и мать; —
Всем девочкам о материнстве свойственно мечтать,
Когда они играют в куклы до поры,
Не видя подоплёки невинной той игры.

Как всякая наивная девчонка в эти лéта,
Дневник сакральный прятала Джульетта
От всех домашних... и даже от прислуги,
Все тайны лишь ему вверяя на досуге.

Но роковую роль сыграл тот дневничок
В судьбе Джульетты, как спусковой крючок...
Синьора, утром постучавшись, дочку позвала
И, не услышав отзыв, в комнату вошла;

Среди подушечек лежал дневник забытый;
Синьора оглянулась — она была без свиты,
И от прочитанного ревность в ней взыграла
И разум будто бы её околдовала...

(читает вслух дневник дочери)

Сегодня пятое июня от Рождества Христова...
Тибальт, любовь моя, я за тобой готова
Повсюду следовать — в рай или в ад; —
Тебе я не сестра, ты мне уже не брат.

***
Укрытые таинственным благоуханным садом,
Среди кустов магнолии стояли дети рядом
Рука к руке, друг другу улыбаясь,
О чём-то говорили, от глаз чужих спасаясь...

Леди Капулетти
(наблюдает в окно за дочерью и Тибальтом, вздыхая)

Какую волю взял ты надо мною, мальчик!
А этой дурочке покажи лишь пальчик —
За всяким побежит, задрав подол, вприпрыжку
С любимою своей потрёпанною книжкой!

Пора дурёхе замуж, но партия иная ей нужна...
Потребую у мужа — жена я... или не жена?!

Джульетта (Тибальту)

Я слышала, с отцом вы едете в Милан?

Тибальт (Джульетте)

У дяди снова, видно, изменился план.
Мы уезжаем в Рим в июле, после едем в Пизу,
Чтоб облачить меня в монашескую ризу.
Меня ужé в священники он прочит —
Не знает дядя сам, чего теперь он хочет...

***
Огромный шмель уединенье их нарушил вдруг,
Бог весть откуда взявшийся; над ними сделал круг.
Джульетта взвизгнула, прижавшись тут же к брату,
И он погиб... навеки... без возврата...
Но строгий голос матери их выгнал из засады,
Меж ними встав незыблемой преградой.

Ни слова мужу в этот день синьора не сказала,
А за красавчика Париса, племянника Эскáла,
Решила поскорее выдать замуж дочку
И на её фантазиях поставить всё же точку.

***
Тибальт в раздумьях у окна стоял
И прелести сестрицы юной вспоминал,
Когда в дверь постучала и вошла синьора,
Чтоб выплеснуть любовь к Тибальту через ссору...

Без памяти она его любила, ненавидя...
Он, тему разговора страстного предвидя,
Устав от бесконечных слов её и слёз,
Взглянул в окно на куст пунцовых роз
И, прихватив на перевязи шпагу и кинжал,
Вниз ловко спрыгнул и к друзьям сбежал...

Но на Джульетте мать выместила злость,
Встав на пути влюблённых, словно в горле кость,
Велев несчастной замуж собираться,
И чтоб не смела тá сопротивляться...

Чтоб как-то сгладить с дочкой отношенья,
Устроить праздник принято решенье...
Супругом дочери назначен был Парис,
Её любивший, как и себя, — «нарцисс»,

Надушенный и расфуфыренный «фазан»,
С жемчужиною в ухе по тогдашней моде,
В Италию проникшей из соседних стран,
Двусмысленною... в некотором роде...


НАКАНУНЕ БАЛА

Был воздух утренний от марципана сладок,
У всякого прохожего вызывая стон,
И цитрусовыми деревцами веяло из кадок
Во внутреннем дворе, меж розовых колонн.

Весь мозаичный пол был устлан лепестками;
У статуй эллинских с отбитыми руками
Ещё не высохли их длинные носы
От капелек хрустальной девственной росы.

Палаццо просыпался и нежился пред балом;
Потягивались слуги, не выспавшись, устало.
Но зной уж наступал на сад и особняк,
Лишь к вечеру слегка, на радость всех, обмяк.

Всё громыхало в доме: мебель и посуда;
Серебряных приборов рассыпались груды.
В честь торжества заранее на стены
Натянуты голландские ковры и гобелены;

И с фресок тщательно служанки пыль смели,
Чтоб лúца рыцарей черты вновь обрели...


БАЛ

В дом Капулетти с вечера ещё стекаться стал
Весь цвет Вероны на ежегодный бал.
Певцы любви - Петрарка и ваганты -
Здесь раскрывали души и таланты.

Каких тут странствующих монахов только нету, —
Кому бросают из окóн и на балах монеты
За куртуазность гимнов и глотанье шпаг,
Способные растрогать редких даже скряг.

В венецианских звонких кубках рдели вина,
Явив из погребов манящий цвет рубина;
И чаши с фруктами и яствами без счёта
Ртам задавали очень трудную работу...

Валóм шли факельщики, после гости в масках;
Зал наполнялся духотой и красками
Разряженных матрон и будущих невест,
От коих не хватало уже свободных мест.

Все замерли — свет приглушён для мадригала.
И тут во всей красе своей предстала
Среди гостей, как в цветнике оранжереи,
Царица всех цветов в жемчужном ожерелье

И в кóтте огненной, струящейся от плеч,
Восторгом опьянённая от зрелища и встреч
С девицами знакомыми почти её же лет...
Но среди них таких же не было Джульетт!

Столпившись группою у новенькой шпалеры,
Столбами соляными застыли кавалеры;
И, всюду натыкаясь на дам и на вазоны,
В круг важно устремились из посольств персоны,

С царицей бала чтоб Мореску танцевать, —
На большее никто не смел бы уповать...


РОКОВАЯ ВСТРЕЧА

Три жизни, три стихии схлестнутся в эту ночь, —
Я постараюсь передать вам это всё точь-в-точь.
Скрывая взгляд под капюшоном, но без страха
На бал тайком пробрался в образе монаха

Монтекки сын, лет двадцати, красавец и поэт,
К тому ж ещё философ, каких не видел свет.
Он, как романтик всякий, по земле искал
В прекрасных музах свой бессмертный идеал.

И в образе Джульетты нашёл его тотчас,
И не спускал уже с неё прекрасных глаз.
Она вошла в него, как небо, как кинжал —
И мальчик всею сутью лишь ей принадлежал...

Он к ней пробрался сквозь толпу и зá руку поймал,
И, сбросив капюшон, самим собою стал.
Джульетта обернулась — бог на неё смотрел!
Эрот не стал жалеть для них обоих стрел

И, всю обойму выпустив, удалился прочь...
Свершилось! — вспыхнула Любовь в безумную ту ночь.
Всё произошло в секунды, для одних незримо,
А для других — навеки... и неотвратимо...

Сын Монтекки
(Джульетте, не выпуская её руки)

Всякая рука душú есть продолженье...
По вашей вижу я, что искушенья
В делах сердечных она ещё не знала
И никого ещё не приласкала!?

Джульетта (растерянно)

О мой отец!, вы рýку исповедовать хотите?
Но нет грешнее рта, ему вы разъясните,
Как, чем ему свою греховность снять?

Сын Монтекки

А вы хотите это точно знать?

(целует долго и нежно Джульетту, не дожидаясь ответа)

Вот так!, и нет греха, и след его простыл!,
Я вижу, вы, сударыня, без сил?

Джульетта (парирует)

О нет, хоть нету сил уже в моих руках,
Я, всё же, устояла на ногах!
Но грех один был вами только снят,
Ещё штук десять где-то в сердце спят!..

Сын Монтекки

Я десять раз грехи вам отпускаю —
Возьму их на себя и, как бальзам, впитаю!..

(вновь целует Джульетту)

Но тут кормилица под сень Любви вбежала
И вмиг объятия влюблённых, суетясь, разжала.
Джульетта ничего поделать не смогла —
Кормилица её с собою увела.
И гости тоже расходиться стали; —
Сказать по правде, все дó смерти устали...

***
Ещё одно событие произошло в ту ночь:
Когда монах Ромео с другом удалялся прочь,
Плечом к плечу с Тибальтом он столкнулся,
И тот ему, раскланявшись, злорадно улыбнулся,
Но тут же к дяде поспешил потребовать ответа,
И доложить, что дом их опозорен перед светом...

Тибальт (дяде)

Вам разве, дядя, не было вестей
О том, кто был сегодня здесь среди гостей?

Капулетти (Тибальту)

И кто же был, кого бы я не знал?

Тибальт (громче)

Ромео, сын Монтекки — мерзавец и нахал.

Капулетти (Тибальту, зевая)

Ну-ну, не кипятись, не порть нам настроенье.
Надеюсь, это всё? О Провиденье!

Тибальт (дяде)

Вам, видно, всё равно, я ж не снесу позора!
А что же думает на этот счёт синьора?

Капулетти (Тибальту, раздражённо)

Ты, верно, тронулся иль был умишком слаб!
Ещё нам не хватало расспрашивать у баб —
Что думают они на этот счёт?
Их интересует счёт, но совсем не тот!..

И, осадив племянника, со своим соседом
Продолжил вновь приятную беседу
О политических и банковских делах.
Тибальт же удалился, в судьбе предвидя крах...

***
Пока Парис с синьорой свадьбу обсуждал
И без невесты, на ходу, её судьбу решал,
Увёл девицу эту некто помоложе,
Чтоб с ней соединить судьбу на брачном ложе...


ПОСЛЕ БАЛА

Джульетта (кормилице)

Не знаешь ли ты, няня, кто был сейчас вот тут,
В одежде бедного монаха или пилигрима?
Он был со мною несколько минут —
Ты видела его без маски и без грима...

Минуты полторы ещё кормилица сердилась
И на любимицу свою украдкой всё косилась,
Но, сжалившись, сказала, отчаянье подметив,
Что так и с честью расстаются, не заметив...
Потом добавила, немного помолчав,
Боясь испытывать Джульетты твёрдый нрав:

«Как мне не знать? Ромео — он и есть!
Сказать по правде, в нём совесть есть и честь;
Он — сын Монтекки, а вам заклятый враг!»

Джульетта
(ломая руки, в отчаянье)

О, Боже мой!, свет превратился в мрак!..
Оставь меня, кормилица, сейчас я лягу спать,
Лишь выйду на балкон немного подышать...

(кормилица уходит, поцеловав Джульетту)

Меркуцио и Бенволио
(на улице подтрунивают над Ромео)

А славную ты подстрелил сегодня птицу,
Но отчего теперь влажны твои ресницы?!

Ромео
(злясь на друзей)

Какую птицу?, о чём вы говорите?
Вы знайте ж меру... и шутки прекратите!
Довольно на сегодня, прощайте, господа;
Сейчас мы разойдёмся, мне, кажется, сюда...

Меркуцио и Бенволио
(оставляя друга, ему вдогонку)

Как ни крутился — та всё ж его поймала!
Смотри, Ромео, как бы не окольцевала
Тебя красотка, Джульетта Капулетти!..

Ромео (остолбенев)

Да есть ли Бог на том и этом свете?!
(уходит, страдая)

Меж тем туман сиреневый сгущался,
Скрывая сад и окна по карниз.
Ромео уходил, но снова возвращался
И вдруг через ограду перепрыгнул вниз.

В рубашке тоненькой, с распущенной косою
Джульетта, освещённая огромною Луною,
Стояла на балконе, рукою щёку подперев.
Ромео прежде не видал прелестней дев...

Джульетта
(тяжело вздохнув, разговаривает сама с собой)

Со мною только и могло случиться это...
Я — неудачница, а имя мне — Джульетта!
Любить врага дано мне испытание
Не из-за жалости, не из сострадания; —

Враг не повержен, и он меня пленил!
И даже если б имя своё он изменил,
Всегда он будет верхом совершенства,
Как роза та, что только для блаженства
Создана и под моим окном благоухает,
Хоть имени она своего не знает!..

Но кто же враг? — враги себе мы сами
С невинными, простыми именами...

Ромео
(выходит из тени к Джульетте)

Хоть я и враг, но всё же враг смиренный.
И я навеки твой, возлюбленная, пленный.
Убей меня иль дай мне жить, как этот розы куст
Живёт, твоих желая несравненных уст!..

И так они до ýтра говорили,
Про страх услышанными быть и время позабыли...

***
На третью ночь, измученная страстью,
Джульетта искушению Ромео поддалась
И, при содействии Луны и при её участии,
Ему в саду на лавке отдалась...

Не долго брат Лоренцо поутру ворчал
И всё же двух влюблённых тайно обвенчал...


ВЗГЛЯД ЛОРЕНЦО НА ВЕЩИ

Великолепный, страстный и жестокий век! —
Законы попраны, нарушены традиции.
Не видно берегов и дна кровавых рек,
Страна раздроблена, в опале оппозиции.

Противостояние достигло апогея —
Род шёл на род, борьбою опьянён,
Цель, в общем-то, банальную лелея —
Власть! — бич цивилизаций и времён.

Отряды гвельфов чёрно-белой масти —
Приверженцев духовной, папской власти
И гибеллины — власти правящей оплот,
Вбивая клин между тиарой и короной,
Меж делом разоряя и тираня свой народ —
На плаху непокорных отправляя,
До основания домá и зáмки их срывая —
Огнём-мечом прошли по улицам Вероны.
С тех пор и тянется по ним кровавый след,
И месть рождает месть уже десятки лет...

***
Монах Лоренцо, францисканец и душа святая,
Надеясь положить конец раздорам двух родов,
Связал их узами священными, наивно полагая,
Что позже будет снят таинственный покров...


СХВАТКА

Когда Тибальта известили о предстоящем браке,
Он как с цепи сорвался и в ужасной драке
Смертельно ранил брата «жениха» сестрицы,
Презрев законы, нормы и границы...

Но чтоб затеять ссору, нужен был пустяк —
Какой-нибудь предлог, а дело было так:

Тибальт
(с издёвкой обращается к Меркуцио)

Гвоздикой белой, вижу я, украсил ты наряд...
Такие ж лицезрел я пару дней назад
В одном саду, у рынка, и даже осязал,
И, кажется, одну прелестницу помял...

Меркуцио (огрызаясь)

Припоминаю... тебе ещё бока садовники намяли
За те цветочки, что ты мял без меры и разбора!..

Тибальт (распаляясь)

А ты осведомлён!, наверно, в клумбе у забора
Отсиживался; надеюсь, господа, вы шпаги взяли?!.

И у Меркуцио на груди в петличке
Вдруг алой стала белая гвоздичка, —
На месте умер он пред бешеной толпою
И не узнал, за что же расплатился он своей судьбою?!.

Но крови тёплой смерть уже испила
И новой кровью площадь окропила...

В тот день Джульетта не находила места,
Женой Ромео став, Парису став «невестой»,
О чём поведала всё в том же дневнике,
Колечко обручальное целуя на руке...

А в это время самое, на площади у храма
Чудовищная вновь разыгралась драма...
Ромео, оказавшийся случайно средь зевак,
Догнал Тибальта, сходящего во мрак
Мощёной улички со своим эскортом,
С лицом вкусившего лишь вишенку от торта...

Ромео (Тибальту)

Постой, крысиный царь, хоть ты теперь мне брат,
Похоже, что не зря в народе говорят
Вот про таких, как ты, — в семье не без урода!

Тибальт (Ромео)

Я — царь, а ты что за порода?
Вступай в мои ряды, тебе я буду рад!
У нас одна дорога — прямёхонько и в ад!..

(вынимают шпаги из ножен и дерутся)

Не видела Италия ещё таких повес;
Взирали с изумлением и ангелы с небес
На двух соперников, одной судьбой гонимых
В объятье смерти, розой одержимых!..

Был день июньский необычно светел...
Тибальт, врагу клинком царапая лицо,
На пальце у Ромео вдруг заметил
Сестры своей янтарное кольцо...

Толпа от зрелища на площади вопила...
Лишь миг он размышлял, но этого хватило,
Чтоб ослабевшего врага рапиры острие
Отправило его навек в небытие.

(Тибальт погибает, Меркуцио отомщён)

***
Казалось, не закончатся дни чёрные в Вероне:
Тибальт в семейной усыпальнице был похоронен,

Ромео в Мáнтую был изгнан за дуэль Эскалом,
Но позже обнаружен мёртвым был с фиалом,
В руке зажатом, в склепе Капулетти.

Так две звезды упали пóд ноги Джульетте,
С клинком в груди уснувшей на груди Монтекки.

С тех пор не просыхает мир от слёз, которых рéки
Уж выплакал за семь последних горестных столетий,
Скорбя по трём несчастным убиенным детям,
Которым в сказке этой, увы, не повезло;
Меж тем не книжное веками сеет и пожинает зло...

***
И всё-таки Средневековью я говорю «спасибо»,
Идеализированному, но не придуманному, ибо
Мы все оттуда, из тех дремучих лет,
Где век четырнадцатый в нас оставил след.

И по нему отыщут путь влюблённых поколения
Обратно в будущее — в эпоху Возрождения,
Чтоб страждущие там соединить сердца,
Где счастью их и радости не будет и конца!..


ОШИБКА ЛОРЕНЦО

Уж если дело ты затеял на свой же риск и страх,
Сам всё задуманное сделай — с начала до конца,
Чтобы ошибку не свершить, которую монах
Свершил, доверенному перепоручив сердца
Двоих влюблённых — самое святое в этом деле! —
Из-за чего они пожить-то толком не успели.
И знай, чтоб избежать всех роковых стечений,
У форс-мажоров не бывает исключений!

Брат Джованни
(оправдывается перед братом Лоренцо за не доставленное письмо)

Заехал по пути я брата навестить,
Чтобы его с собою захватить,
А он лечил какого-то больного
Лихорадкою, а может быть чумного...

Нас заперли на карантин — экая напасть!
Я в Мантую уже никак не мог попасть...

Брат Лоренцо (в ужасе)

Всё как в тумане нынче предо мною...
Я их венчал вот этою рукою!,
Но, кажется, со смертью обвенчал,
Когда Джульетте снадобье вручал,

Чтобы отсрочить новый её брак...
Скорее к ней, туда, где вечный мрак!

Она вот-вот проснётся среди тлена; —
Я должен высвободить её из плена
И спрятать в келье у себя на время,
Чтоб снять со всех случившегося бремя...

Я позже вновь Ромео напишу,
Теперь же я к Джульетте поспешу!

(отправляется в склеп за Джульеттой)

Вот тут Лоренцо точно угадал —
Он дозу снадобья как надо рассчитал...
Но у Фортуны есть свои решенья —
Как правило — из правил исключенья.


ПОСЛЕДНЕЕ ОТКРОВЕНИЕ ДЖУЛЬЕТТЫ

Опустошённая, измученная после вторичных похорон любимой дочери, леди Капулетти входит в комнату Джульетты и, отыскав её дневник, читает его вслух:

О дай мне, Небо, счастия немного
И от греха меня ты удержи!
Могу ли я другому клясться перед Богом
И новый брак свой выстроить на лжи?

Нет, сердцу не прикажешь, дорогая мама.
Любить оно не может по указке!
Куда же мне бежать от боли и от срама,
Чтоб не носить пожизненную маску?

(леди Капулетти тяжело вздыхает, читает дальше)

Мой выбор невелик — меж ложью и могилой,
Но ведь предательство есть наивысший грех!
И разлюбить Ромео я уже не в силах,
И надо мною ложь да не одержит верх!

Прощайте все родные, мне нет уже спасенья,
Хоть я ещё надеюсь на чудо воскресенья...

Леди Капулетти (плача)

Дитя моё, дитя! Сильней любви могила...
Кого же из двоих ты всё-таки любила?


ПОСЛЕДНЯЯ ИСПОВЕДЬ ТИБАЛЬТА

В саду, возле беседки, у фонтанчика-ракушки, на античной скамье, вырезанной из цельного куска розового мрамора, заплаканная синьора Капулетти рассматривает «секретный» альбом Тибальта с его рисунками и стихами, посвящёнными Джульетте, и читает их вслух:

Какого мне желать ещё на свете счастья?
Мы так близки — лишь руки протянуть!..
Мы прикасались пульсами запястий,
Твоё дыхание мне обжигало грудь...

Чтó для тебя я в этом мире значу?
Я розы всех Верон к ногам твоим сложу,
И звёзды, и весь мир, и себя в придачу; —
Ты — та единственная, кем я дорожу!

Ты, светлый ангел, для меня лишь свята!
Отдам я душу аду за один твой взгляд!
В твоих я волосах запутался когда-то,
Вдыхая их пьянящий аромат...

Мы так близки — лишь руки протянуть,
И сам Везувий не разъединит наш путь!


ЭПИЛОГ

Как Данте Беатриче, Тибальт любил Джульетту —
Почти невинно, искренне и нежно;
Охраной был кузине, ей посвящал сонеты,
Мечту о ней лелея безнадежно...

Джульетта им, как Эмпиреем, восхищалась
И флирту лёгкому и ласкам отдавалась
В пределах детских игр и забав.
Но рок несчастных был неотвратим, кровав.

И можно бы поставить классическую точку —
Не соединил сердца классический венец!
И не было у них ни дочек, ни сыночков;
Давно уж наступил классический конец.

***
Нет повести печальнее на свете —
ЧуднЫ Твои, о Господи, делá!
В саду старинном вновь смеются дети —
То дочь садовника двойняшек родила...

Прошу простить мне несовершенный слог.
Всё, что словами он выразить не смог,
Прописано меж строк в повествованье этом
О нежной юности Тибальта и Джульетты...


ПОСЛЕСЛОВИЕ

На Петров день, 29 июня (12 июля), Джульетту и Ромео похоронили вместе в семейной усыпальнице Капулетти (рядом с Тибальтом). Так было решено обоими домами.
Джульетте в этот день исполнилось 14 лет.
Тибальту и Ромео на тот момент было по 20.
Леди Капулетти погрешила против супружеской верности, за что и поплатилась, потеряв и дочь, и племянника. Леди Капулетти понимала это и винила во всём только себя. Перейдя дозволенное, ревнуя Тибальта к родной дочери, леди Капулетти решила ускорить обручение Джульетты с ненавистным ей Парисом, а затем их свадьбу, но лишь приблизила смерь любимых для неё людей.
Дневник Джульетты и альбом Тибальта сыграли свою роковую роль в этой истории.
Сам синьор Капулетти был слеп и глух к судьбам дочери, племянника и своей молодой жены, которой было всего 26 лет. Он был занят политикой и финансовыми делами дома Капулетти.
Осиротевшие супруги Капулетти долго были безутешны в своём горе, но через три года Бог послал им дочерей-погодок.
Счастью не было конца...

***
Поездив с дядей по стране, Тибальт вывел для себя формулу: власть, золото, свобода и даже любовь оплачиваются кровью, поэтому он рано стал циником, особенно в делах амурных.
Лишь Джульетта была для него единственной богиней, которую он любил благоговейною любовью.
К сожалению, у этой любви не было будущего по разным причинам.
На горизонте появился один из заклятых врагов, отпрыск дома Монтекки — Ромео, который встал между романтической любовью Тибальта и его кузиной и отнял её, о чём Тибальт и не догадывался. Лишь перед смертью он увидел перстень Джульетты на мизинце Ромео. Ромео же не знал о чувствах Тибальта к Джульетте.
Тибальт был дьявольски красив (вьющиеся тёмно-каштановые волосы до плеч, карие глаза и т.п.), смел, слишком уверен в себе, хотя и не лишён ума и талантов.
Ромео — антипод и соперник Тибальта поневоле; романтик и философ, замкнут, красив ангельской красотой (светло-русые волосы, голубые глаза).
Для Джульетты Ромео стал Тибальтом, но со знаком плюс, когда она на балу впервые испытала вкус мужского поцелуя. Конечно, красота и дерзость Ромео, и всё прочее сыграли свою роль.
Джульетта мечтала именно о такой любви и получила её. Тибальт же отошёл на второй план.
14 лет! Ничего не поделаешь!..


О ЦВЕТАХ И ХИМИЧЕСКИХ РЕАКЦИЯХ

Роза (пунцовая, пурпурная) — цветок Джульетты;
Розмарин — цветок и Ромео, и Тибальта;
Гвоздика — цветок Меркуцио, друга Ромео;
Нарцисс — цветок Париса, несостоявшегося жениха Джульетты;
Цитрусовые — символы двух домов Капулетти и Монтекки.
Остальные цветы, кроме вышеназванных, — гости на балу (азалия, бегония, гиацинт, гортензия, гербера, георгина, каланхоэ, камелия, орхидея, петуния, примула, резеда, тюльпан, пеларгония, хризантема, маргаритка, незабудка, сирень, рододендрон, и пр.).
Они же — тени в семейной усыпальнице Капулетти, слуги, дети (кордебалет).

***
Очевидцы тех давних событий утверждают, что всё было иначе. Ромео и Джульетта по обоюдному согласию отравились ядом, потому что были молоды и безрассудны.
В таком опасном возрасте химические реакции в организмах, как известно, протекают очень бурно, порой с необратимыми последствиями.
Всё дело в химической реакции, это я вам как «знаток», говорю...

Конец