Сыну.

Ты прости меня, сын, за всё, если сможешь.
Ты пока ещё мал для того, чтобы шаг мой понять.
Ты пока что ещё разговаривать даже не можешь,
Так что очень прошу: «Не спеши ты меня осуждать».
Вот когда ты узнаешь эту жизнь не книгам и фильмам,
Когда станешь взрослей, испытаешь сам всё на себе,
И когда пред тобою предстанет суровая жизни картина,
Вот тогда, может, будешь по-иному ты думать о мне.
Я люблю вас обоих: тебя дорогой, твою маму
И уже никогда не смогу вас, наверно, забыть.
Но что делать, сынок, я родился на редкость упрямым,
И вот это упрямство твоей маме хотелось сломить.
Я скандалил с начальством, когда видел чужие страданья.
Сколько раз я за это, мой милый сынок, пострадал,
Я всю правду в глаза говорил, ненавидел любое молчанье,
И вот этим, сынок, я себя на всю жизнь наказал.
Я хотел, чтобы все, как один , были точно такими,
Ну а мать же хотела, чтобы я был таким же, как все.
Может в этом мы с ней в один день оказались чужими
И поняли, что вместе не быть нам. Что что-то сломалось в душе.
Да, бываю я груб иногда, что-то нервы уж слабыми стали.
Но не был негодяем, против вас руки в ход не пускал,
Отдавал до копейки всё, что мне за мой труд выдавали,
Я не знаю, сынок, чем я маме немилым вдруг стал.
Знаю, время пройдёт, у тебя будет новый папаша,
В этом мать не вини, а пойми, ей одной будет трудно.
Я ж один проживу, как-нибудь, мне не страшно,
Страшно лишь одного, что тобою прощён я не буду. 

© Copyright: Иван Фелендюк, 2014

Регистрационный номер №0197765

от 5 марта 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0197765 выдан для произведения:
Ты прости меня, сын, за всё, если сможешь.
Ты пока ещё мал для того, чтобы шаг мой понять.
Ты пока что ещё разговаривать даже не можешь,
Так что очень прошу: «Не спеши ты меня осуждать».
Вот когда ты узнаешь эту жизнь не книгам и фильмам,
Когда станешь взрослей, испытаешь сам всё на себе,
И когда пред тобою предстанет суровая жизни картина,
Вот тогда, может, будешь по-иному ты думать о мне.
Я люблю вас обоих: тебя дорогой, твою маму
И уже никогда не смогу вас, наверно, забыть.
Но что делать, сынок, я родился на редкость упрямым,
И вот это упрямство твоей маме хотелось сломить.
Я скандалил с начальством, когда видел чужие страданья.
Сколько раз я за это, мой милый сынок, пострадал,
Я всю правду в глаза говорил, ненавидел любое молчанье,
И вот этим, сынок, я себя на всю жизнь наказал.
Я хотел, чтобы все, как один , были точно такими,
Ну а мать же хотела, чтобы я был таким же, как все.
Может в этом мы с ней в один день оказались чужими
И поняли, что вместе не быть нам. Что что-то сломалось в душе.
Да, бываю я груб иногда, что-то нервы уж слабыми стали.
Но не был негодяем, против вас руки в ход не пускал,
Отдавал до копейки всё, что мне за мой труд выдавали,
Я не знаю, сынок, чем я маме немилым вдруг стал.
Знаю, время пройдёт, у тебя будет новый папаша,
В этом мать не вини, а пойми, ей одной будет трудно.
Я ж один проживу, как-нибудь, мне не страшно,
Страшно лишь одного, что тобою прощён я не буду. 

 

Прости меня,Господь.

Человек.