На диванчике стареньком очень грустная бабушка.
Десять лет без дедуленьки прожила, дожила.
Говорил он ей - лапушка. Говорил - моя ладушка.
Он ушел тоже старенький, как душа умерла.
По тропинкам по парковым, под немыми березками.
Он гулял, ждал любимую. Как голубку не ждать.
Вспоминали его внучки, ставшие взрослыми.
Был наказ, была присказка - мать нельзя обижать.
В черной шляпе "пижонистой". Франтом, а не водителем.
И в плаще не украденном, разве там украдут.
На скамейке на парковой сердцем точно мы видели.
Проезжаешь на транспорте. Вот. Опять сидит тут.
Годы в молодость страшные. То война, а то горюшко.
Детки - три несмышлёныша. Накорми, напои.
Улетели любимые мои двое на волющку.
Там уж точно напляшутся... Ты пойди, догони..
[Скрыть]Регистрационный номер 0342731 выдан для произведения:
На диванчике стареньком очень грустная бабушка.
Десять лет без дедуленьки прожила, дожила.
Говорил он ей - лапушка. Говорил - моя ладушка.
Он ушел тоже старенький, как душа умерла.
По тропинкам по парковым, под немыми березками.
Он гулял, ждал любимую. Как голубку не ждать.
Вспоминали его внучки, ставшие взрослыми.
Был наказ, была присказка - мать нельзя обижать.
В черной шляпе "пижонистой". Франтом, а не водителем.
И в плаще не украденном, разве там украдут.
На скамейке на парковой сердцем точно мы видели.
Проезжаешь на транспорте. Вот. Опять сидит тут.
Годы в молодость страшные. То война, а то горюшко.
Детки - три несмышлёныша. Накорми, напои.
Улетели любимые мои двое на волющку.
Там уж точно напляшутся... Ты пойди, догони..