И вот я по горстке, как пепел, ссыпаюсь с ладони.
Апрель (чуть похожий на первые числа июня)
внутри разрывает – незнание, словно агония.
Ты рядом и любишь, а я далеко – не люблю,
но
тебя не могу ни прогнать, ни приблизить –
так чудо
обычно становится видимым в шаге до смерти.
Мне кажется, мы – это старая мебель, и в студии
гоняют уставшую пыль бессловесность и ветер.
А ты не стараешься быть мне ни Богом, ни бесом:
во взгляде бессмысленна мысль.
Горит отстранённо
забитое эго – твоё ли, моё ли, –
уместнее
и свет погасить, и задвинуть и веки, и шторы;
как позавчера, у кровати оставив одежды,
заснуть, прикасаясь друг к другу теплом и дыханьем.
Наутро ты скажешь, что столько испытывал нежности
и видел, как тихо любовь наблюдала за нами.