Помочь сайту
Поздравления
Стихи за март, апрель 2016
Стихи за март и апрель
ЗАЛЕЗЬ В КОМОД, НОСОЧКИ ПРИНЕСИ
По картине Валентина Губарева
Грустила баба Маша за столом,
прокручивая мясо на котлеты.
В горошек фартук был на ней одетый,
и рыжий кот мяукал под столом.
А за окном был тёплый летний день,
Чирикали воробышки на ветках,
скрипела под старушкой табуретка,
стояла в вазе на окне сирень.
На улицу распахнуто окно,
Вскипел давно у бабы Маши чайник...
Вдруг голосок: - Я к вам попал случайно,
летел на пятый, дома никого...
Не скучно б с вами время провели.
Он сел на подоконник, ножки свесил,
как и старушка, ангел был невесел,
рубашечка испачкана в пыли.
Намаялся, худой то ты какой,
совсем малыш, - сказала баба Маша.
И впрямь ведь ангел, крылышки, рубашка,
и без обувки, ножками босой.
А глазки то как жалостно глядят,
а я то думала, что вы лишь в сказках...
Вздохнула баба, и дала колбаски,
не знаю, милый, что у вас едят.
Покушай, щас включу тебе кино,
чайку попьём, о жизни потолкуем.
Кто ж отпустил тебя, да в даль такую,
такого малого, да одного.
Кот зафырчал - "еси на небеси",
ты старая совсем ума лишилась!
Молчи ты Васька, лучше сделай милость,
залезь в комод, носочки принеси.
НОСТАЛЬГИЯ ПО ВЕСНЕ КРЫЛАТА
Собираю детство из стихов,
ностальгия по весне крылата.
Ох, какие были там закаты,
и рассветы с криком петухов!
Там осталась девичья душа,
мне туда бы, исцелить все раны,
в старый дом, где пахнущей геранью
так любили окна украшать.
Ох, как тянет в детство по весне,
к берегам, затянутым осокой,
к журавлям, что в небесах высоко
машут крыльями большими мне.
Ностальгия, сердце не унять,
ласковое, трепетное лоно.
Я на всё смотрела удивлённо,
все цветы могла расцеловать!
Там купались бабочки в росе,
в медунице лапками тонули.
Как хочу, чтоб детство мне вернули,
и не отбирали насовсем.
Пригублю живительный нектар
талых вод и сок берёзы белой...
Вот опять чуть-чуть помолодела,
выпив детства сладостный нектар.
Я НЕ СКРЫВАЮ СЕРДЦА
Ты заповедал мне в смирении жить,
и ожидать пришествия второго.
Ты всех нас любишь, отчего ж, скажи
земная жизнь порою так сурова?
Скорбями мир наполнен до краёв,
болезнь сжигает молодых и старых.
Ты смотришь на смирение моё,
а я от боли и от слёз устала.
Я со скорбящими плечо к плечу,
чужие беды больно сердце ранят.
Помилуй, Боже! - каждый день кричу,
как глыбой, мы придавлены скорбями.
Не знаю, много ли пройду пути,
Ты сил даёшь, жива по благодати.
Ты милосерден, и меня прости,
покоя без прощенья не видать мне.
Я не скрываю сердца, плачу я,
а что скрывать, ведь Ты и так всё знаешь.
Что без Голгофы эта жизнь моя?
Я падаю, Ты снова поднимаешь.
Молю о ближних, плачу о грехах,
Твой Крест доныне Небо подпирает!
Ты держишь землю на Своих руках,
и помышлений мы Твоих не знаем.
Земная ноша - океан скорбей,
не видеть боль - удел для равнодушных.
Как я слаба в земной плоти своей,
а мне быть сильной в вере очень нужно.
Когда бы вера пламенным огнём
весь глупый ропот мой сожгла до тлена,
я б каждый день в молчании своём
стояла пред Тобой, склонив колена.
Земная жизнь не рай, она трудна,
она предтеча вечности, экзамен...
Я верю, что наступят времена,
когда придёшь и будешь вечно с нами.
Все слёзы наши оботрёшь рукой,
не будет смерти, ненависти, боли...
Там, в Небесах предвечный Твой покой,
придёшь и заберёшь нас всех с Собою!
А нынче мне бы только дотерпеть,
и не сломаться от нелёгких буден.
Да будет сердце верою гореть,
хоть путь земной порою очень труден.
ПОЛЫНЬ ТРАВА
Валентине Коц
Как тяжело здесь на земле мне дышится,
Полынь трава...
как на губах горчит...
и рифмы слёзные всё больше пишутся,
молюсь, Бог слышит, но всегда молчит.
Страдаю, каждый миг учусь покорности,
покорен каждый сантиметр плоти...
Мой путь земной ухабы да неровности,
на волю, мою душу отпусти!
А Неба синь - елейное, открытое,
манящее, зовущее домой.
я верю, что Тобою не забыта я,
ответь мне Боже, молчаливый мой!
ИВУШКИ НАДЛОМЛЕНАЯ ВЕТВЬ
Валентине Коц
Господи, за ропот мой прости,
люди, меня строго не судите.
Вам мой крест и шаг не понести,
и учить меня не торопитесь.
Мой сосуд до края полон слёз,
выплакала, иссушила очи...
Мимо ветер скорби не пронёс,
алой кровью сердце мироточит.
Ивушки надломленная ветвь,
иссушает знойный ветер летний.
Каждый день встречаю свой рассвет,
думая, что будет он последним.
Силы нет, иссякли, истекли,
сколько Бог страданий мне отмерил?
Все луга полынью поросли,
задыхаюсь горечью, но верю!
Как Иов, не смею вопрошать,
тает воск, и угасают свечи...
Боже мой, ну сколько мне страдать,
до крови мне крест изранил плечи.
Не ропщу, вновь руку на уста,
просто обессилела по вечер...
Прикоснись до моего креста,
пусть он будет хоть чуть-чуть полегче.
ВДОЛЬ ТРОПИНКИ ТОНКАЯ КОСМЕЯ
Маленькая девичья страна,
запах мяты, солнечные дали.
Рыжею листвою сад завален,
и бегут, как реки, времена.
Скрип калитки, старый, рыжий кот,
вдоль тропинки тонкая космея.
Не забыла, всё ещё надеюсь,
что меня за дверью кто-то ждёт.
Мне воспоминания нужны,
я по детству до сих пор скучаю.
В тишине всё чаще вспоминаю
руки мамы, как они нежны.
Как была заботлива она,
ясно помню серых глаз сияние.
Эта память мне для покаяния
осенью и вёснами дана.
Мама будет вечно молодой,
в юности так молоды все мамы...
Помню день её последний самый,
осень с облетевшею листвой.
Осень та была из горьких слёз.
Та последняя для мамы осень...
замолчали птицы на погосте,
был безмолвен ветер средь берёз.
Спи, любимая
спокойным сном...
Нет забвения, вы мне поверьте.
Не отнять любимых наших смерти,
верен Бог, мы встретимся потом!
НЕ ГОРЯЧИ МЫ И НЕ ХОЛОДНЫ
Не горячи мы и не холодны,
не сыты духом и не голодны.
Мы с миром вперемешку,
пленные,
духовные чуть-чуть, и тленные.
Наш свет во тьме - худою спичкою,
мирским и Божьим душу пичкаем.
Сластолюбивые, ленивые,
в молитвах Богу торопливые.
Мы редко открываем Библию,
играем, глупые в религию.
И смотрит Бог с зенита вечного
на наше бытиё беспечное.
Мы пленны миром, им стреножены,
блуждающие овцы Божии.
ПОДСНЕЖНИК
Он из земли проклюнулся едва,
пророс в проталине в долине снежной...
И, засучив листочки - рукава,
промолвил небу: - Здравствуй, я подснежник!
Теснил валежник тленностью ветвей,
сжимал корнями старый подорожник.
А он расцвёл всей нежностью своей,
и поднимался к солнцу осторожно.
Он был так юн, так счастлив, так красив,
ветра его лелеяли, ласкали.
А Бог Небес, на жизнь благословив,
его к любви и святости наставил.
Растаял снег, и ожила трава,
тянулись к солнцу папортник с крапивой.
Подснежник среди них дышал едва,
теряя красоту свою и силу.
Орешник корни по земле пустил,
забрав последнюю, до капли влагу...
Подснежник, засыхая, всех простил,
и папортник с крапивой и корягу,
что закрывала сладостный закат
своей огромной и холодной тенью...
Он верил, что никто не виноват,
и что весной наступит воскресение!
И он уснул, с любовью на устах,
безропотно, смиренно, бессловесно...
Всё лето пели птицы на кустах,
не слышал он их серенад чудесных.
А в осень листья падали, кружа,
завяли травы, снег посыпал белый...
Уснул и лес, от холода дрожа,
и вся земля от снега побелела.
Подснежник спал, и снились ему сны,
как он весной на Божий свет родился.
Так и проспал он до своей весны,
а в марте снова к жизни пробудился!
И, глядя в Небо, улыбнулся он
своей улыбкой безмятежной, нежной...
В весну любви для жизни возрождён
Из лона тьмы любимый мой подснежник!
ЧАС ДО РАССВЕТА
Час до рассвета, он ночи темней,
сгущает краски на палитре небо.
Нигде не приютившись для ночлега,
По городу блуждает шлейф теней.
Час до рассвета с вечностью сравним,
всего лишь час, а кажется огромным!
Как тать, придёт Господь в мой город сонный,
и ангелы крылатые пред Ним!
Всей жизни путь уместится в тот час,
всё, до минуты, с самого рождения...
О, только б не проспать Его схождение,
и не сомкнуть бы мне усталых глаз.
Сойдёт Господь на облаках, как тать!
Вся тьма у ног Его окажется упавшей.
Рассветным солнцем будет мир окрашен,
Не будут больше люди умирать!
О, только бы дождаться поскорей,
и бодрствовать, молясь о жизни вечной.
Час предрассветный, Господа предтеча,
сгущает Небо краски всё сильней!
ЛЮБВИ БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ДАР
Не знаю, право, я совсем не знаю,
как я жила бы без стихов своих.
Засуетилась бы в делах мирских,
природы и души не открывая.
Искала б счастья крошечный аршин,
или покоя, на диване лёжа...
Как без Тебя могла бы жить я, Боже,
без вдохновенных строк моей души?
Как сердце б открывала я мольбой,
как высказала всю печаль с тоскою?
В стихах глубины все Тебе открою,
поплачу, повинюсь перед Тобой.
Да, может бы ждала судьба иная,
где были б вечера мои тихи,
и не рождались бы на свет стихи...
Но той, другой, без рифм, любви не знаю.
Да, да, Любви благословенный дар,
пусть этот дар горит огнём горячим!
Пусть обжигает души всем незрячим
Благая Весть, как пламенный пожар.
Ведь я Твоя, по благодати дочь!
И дальше петь я о Любви готова.
Идёт весна, о воскресении Слово
пускай рифмует сердце день и ночь!
ЧТО НАМ ЭТОЙ ВЕСНЫ СЮЖЕТЫ
Как мы быстро повырастали,
повзрослели и помудрели.
Как и в детстве звенят капели,
но не слушаем их, устали.
И под грузом суетных будней
забываем смотреть на звёзды.
Возвратившись с работы поздно,
даже деток не приголубим.
Стали суше мы, прагматичней,
что нам этой весны сюжеты...
Закрываем окно с рассветом,
раздражаясь от криков птичьих.
Не в диковинку краски радуг,
и под солнцем дожди грибные.
Даже, если, и выходные,
мы дождям никаким не рады.
Повзрослели? Нет, постарели,
В сорок лет старики со стажем.
На диване с планшетом ляжем,
изнурённые за неделю.
У РЕЧКИ ВЕРБА РАСЦВЕЛА
Почувствовав прилив тепла,
и талых вод к корням касание,
апрельским, тихим утром ранним
у речки верба расцвела,
В лесах растаяли снега,
весенний ветер был прохладен,
пушки на красных ветках гладил,
и нежно их оберегал.
А небо, словно бирюза,
раскинулось на миром бренным...
Была прекрасна и смиренна
цветущая в лесу лоза.
Водило солнце хоровод,
деревья к жизни пробуждая,
лучами яркими играя,
в зеркальи полных, вешних вод.
Проснулся жёлтый первоцвет,
раскрыл цветочные бутоны.
На мир земной смотрел влюблённо,
на дивный, благодатный свет.
Запели птахи песнь любви,
затенькали, встречая утро...
А дали нежным перламутром
на сотни талых вёрст легли.
О, пробужденье по весне!
Прекрасно как твоё начало...
Сорву три ветки краснотала,
поставлю в вазу на окне.
В БОГЕ, КОТОРОМУ ИМЯ ЛЮБОВЬ!
Небо в сиреневых тучах-заплатах,
ветер весенней прохладой дохнул...
В высь посмотри, видишь, ангел крылатый
крылья свои над тобой развернул!
Божий посланник, хранитель покоя,
вестник обители тайных миров.
Ангел хранитель всегда над тобою,
с целой охапкой духовных даров.
Алый закат тучи тёмные выжег,
в Небе вечернем нехоженый путь.
Думаешь, Небо спустилось пониже?
Это душа к нему ближе чуть-чуть.
Как же Господнее Небо безбрежно!
Соком стволы у берёз налиты...
Нежит свой хрупкий цветок белоснежный
хрупкий подснежник в лучах золотых.
Красным отливом земля озарилась,
Снова весна, зарождается новь...
К жизни вне сроков душа пробудилась
в Боге, Которому Имя Любовь!
ПОДСНЕЖНИК Я В ЕГО РУКАХ
Весна в окно моё стучится,
Капель, в слезах берёзы ветвь.
Весну почувствовали птицы,
Встречают трелями рассвет!
А сколько неба голубого,
Аквамариновый окрест.
И оживает сердце снова,
Повсюду вечный благовест!
Тепло мне душу приголубит,
О, как моя душа хрупка.
А Бог меня так сильно любит,
Подснежник я в Его руках.
Я поднимусь с Его рассветом,
Воспряну от холодных снов.
Пришла весна, как много света,
Свобода от земных оков.
И нет душе других желаний,
Чем слушать Божие - "живи".
Колокола в старинном храме
Поют о жертвенной Любви!
О, как же трепетно и нежно
В Своих руках хранит Святой!
Я хрупкий, маленький подснежник,
Цветущий раннею весной.
ПРОСТИ ИХ, ГЛУПЫХ, ОТЧЕ
Жизнь земная, медленно стареем,
не стареют только времена.
Вот идёт Христос по Иудее,
Его ноша горечью полна.
На Его раменах гнёт, как камень,
глыба из грехов людей земли.
В Его сердце вечный, яркий пламень
жертвенной, спасительной Любви.
На Голгофе боль невыносима,
По кресту стекает Его кровь.
За стеной, вблизи Иерусалима
распинают Божию Любовь!
В Небо взгляд: - "Прости их, глупых, Отче,
ведь не ведают, чего творят..."
Раны под гвоздями кровоточат,
и невыносимо как болят.
Люди, вы сердец не разрывали,
там, на месте лобном, всей толпой
вы на казнь смотрели и молчали,
вы Его одежды разбирали,
и делили их между собой.
Боже мой, прости, помилуй грешных,
время быстро на земле идёт...
Снова Пасха благовестьем вешним
памятью нетленной восстаёт.
В сердце вера пусть не оскудеет,
разгорится пламенем внутри!
Наш Христос идёт по Иудее,
и Ему всего лишь тридцать три...
МОЁ ВЕСЕННЕЕ РОЖДЕНИЕ
О, тонкой паутины нить
Средь распускающихся веток.
Весна, весна, мои рассветы,
Желаю быть и быть и быть...
Алмазом росы догорят,
От ветра высохнут, растают.
Щебечут ласточки, летают
Парят над пашнями, парят.
Берёзы сок по веткам вниз
Стекает капельками света.
Моя душа теплом согрета,
И всюду солнце, всюду жизнь!
Как небосвод прозрачен, чист,
Аквамариновое лоно.
Смотрю в него заворожённо,
И сердце трепетно стучит.
Преддверье мая, тишина,
Моё весеннее рожденье.
Из боли в счастье возрожденье,
Как я люблю тебя, весна!
КОГДА Я СТАНУ ОЧЕНЬ СТАРЕНЬКОЙ
Когда я стану очень старенькой,
беззубой бабушкой с клюкой,
ты вырастешь, мой внучек маленький,
красивый будешь и большой.
Присяду я на табуреточку,
и буду молча куковать.
В стакан поставлю вербы веточку,
и буду тебя в гости ждать.
Смотреть в окошко на тропиночку
весною, осенью, зимой,
когда пойдёт моя кровиночка,
красивый самый и родной.
Когда я стану очень старенькой,
наверно, буду замерзать...
Ты купишь мне большие валенки
и шаль, чтоб плечи накрывать.
В иголочку проденешь ниточку,
очки поможешь отыскать.
На День Рождения открыточку
мне не забудешь подписать.
А много ль надо будет старенькой,
чтоб коротать земные дни...
Расти, внучок, расти мой маленький,
и пусть Господь тебя хранит.
Я буду очень доброй бабушкой,
не стану разуму учить...
Я буду печь тебе оладушки,
и, как все бабушки, любить.
Я буду бабушкой неслышною,
как мышка, тихою в дому.
Я никому не буду лишнею,
мешать не буду никому.
Никто не скажет, - что тут шастаешь...
А поздним вечером, внучок,
позвонишь мне и скажешь ласково:
"Спокойной ночи, бабулёк!
КАК ЖАЛЬ…
О Небо, укрыться б в тебе от неласковых буден,
но ты до меня, до земной, не опустишься ниже.
Спеши, не спеши, нет оказий, и больше не будет,
но только в тебе я свободу бескрайнюю вижу.
Изранены крылья, взлететь не могу, но пытаюсь,
дорожная пыль застилает усталые очи...
Лишь только на миг от холодной земли отрываюсь,
и падаю снова, и раны мои кровоточат.
Я здесь на земле день за днём по короткому кругу
иду наугад, возвращаясь всё время к былому...
О, Небо, я знаю, что нам не прожить друг без друга,
вот крылья окрепнут, скажу "до свиданья" земному.
Мы смотрим друг другу в глаза, мы тоскуем в разлуке,
я так одинока среди суетливого люда.
А крылья слабы, я тяну к тебе хрупкие руки,
и всё же, с надеждой, в оказию верить я буду.
Одна да осталась, в упряжке твои вороные,
один голубой, а другой в серо розовом цвете,
и белый, как снег, с пышной гривою-облаком, третий,
и сёдла у них и уздечки, как жар, золотые!
Я преданно буду смотреть в твои синие дали,
я глаз не сомкну ни с рассветом, ни тёмною ночью...
Как жаль, что свободу свою мы в пути растеряли,
и крылья ветрами земными разорваны в клочья...
НЕИСЧЕРПАЕМА ЛЮБОВЬ
Хочу со всеми поделиться,
как могут многое слова.
Взлетают со страниц, как птицы,
родившись под пером едва.
Несёт их время по дорогам,
как осень листья на ветрах.
Не прячу, им нужна свобода,
и очень сильные крыла.
Зажгут огонь в углях потухших,
дыханье в замерших губах
слова о вечном и минувшем.
Вся жизнь души в её стихах.
Пускай летят и души лечат,
от боли, скорби, неудач.
Поэзия, как Небо - вечна,
она есть самый лучший врач.
Пусть рифм ещё надолго хватит,
пока течёт по венам кровь...
Хочу дарить, делиться, тратить,
Неисчерпаема Любовь!
АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ
По картине Владимира Любарова
Василий не от мира был мужик,
жил тихо, скромно, матом не ругался,
он не закладывал "за воротник",
постился в пост, в субботу причащался.
В деревне все друг другу, как родня,
не утаишь от любопытных тёток
житья-бытья, судачат у плетня,
покоя нет от языков трещёток.
Да и житья Василий не скрывал,
он терпеливым был, не многословен.
Его хранитель ангел охранял,
он ангела везде носил с собою.
Баян играет, Петька песнь поёт,
грустит на снежной лавке тётя Груша.
Идёт Василий, ангела несёт,
хранит его, как собственную душу.
Темнеет к ночи, снег опять пошёл,
Эй, малахольный! - громкий смех раздался...
Собака лаяла, Василий шёл,
он с ангелом нигде не расставался.
Прижался ангел к Васину плечу,
уставший, целый день хранил, старался...
Слышь, Вась, я может рядом полечу?
Куда, сиди, - Василий отозвался...
И ещё крепче ангела прижал,
закрыв от ветра сильными руками...
А пьяный люд их смехом провожал,
вдогонку приправляя матюками.
Светил фонарь, болтаясь на столбе,
Дед Фёдор за забором зубоскалил.
Василий не противился судьбе,
Он молча шёл, был взгляд его печален.
Эх, люди, люди, что вам до меня,
за что так злы, за то, что в Бога верю?
У лба крутила пальцем ребятня,
Дед Фёдор шавке : - фас, чтоб в клочья перья!
Но шавка та не злобною была,
на Васю с ангелочком не напала...
Знать и сама без ласки прожила
среди людей, которых охраняла.
От злых людей, что гневом извелись,
Василий друга прикрывал собою...
Печально Бог смотрел на землю вниз,
качая головой Своей седою.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
