Сегодня, кажется, открытие охоты
Сегодня, кажется, открытие охоты...
Как водится: ни пуха, ни пера;
и от тоски, как от похмельной рвоты,
кромсаю память на словесный брак.
Уж не хочу от жизни слишком много:
пусть по реке зашелестит мотор,
потом костёр на берегу пологом
и у огня нехитрый разговор.
С зарёй - дуплеты, часто наудачу:
с подхода, из кустов и из скрадков...
А здесь немножечко всё выглядит иначе -
здесь утки стаями гуляют у домов.
По выходным хожу кормить их хлебом:
„сидит внутри червяк" - его морю;
и вечерами вижу не на небе,
а на стене закатную зарю.
Махнём не глядя! Что с кого убудет!
Подумайте - а я всегда готов:
всю эту „зоопарковую публику"
на стайку пролетающих чирков.
Сейчас я там - в озёрах и в болотах,
где крыльев свист и тучи комара...
Давайте: „За открытие охоты!"
И от души: „Ни пуха, ни пера!"
Август, 1991
Мёнхенгладбах
Сегодня, кажется, открытие охоты...
Как водится: ни пуха, ни пера;
и от тоски, как от похмельной рвоты,
кромсаю память на словесный брак.
Уж не хочу от жизни слишком много:
пусть по реке зашелестит мотор,
потом костёр на берегу пологом
и у огня нехитрый разговор.
С зарёй - дуплеты, часто наудачу:
с подхода, из кустов и из скрадков...
А здесь немножечко всё выглядит иначе -
здесь утки стаями гуляют у домов.
По выходным хожу кормить их хлебом:
„сидит внутри червяк" - его морю;
и вечерами вижу не на небе,
а на стене закатную зарю.
Махнём не глядя! Что с кого убудет!
Подумайте - а я всегда готов:
всю эту „зоопарковую публику"
на стайку пролетающих чирков.
Сейчас я там - в озёрах и в болотах,
где крыльев свист и тучи комара...
Давайте: „За открытие охоты!"
И от души: „Ни пуха, ни пера!"
Август, 1991
Мёнхенгладбах
Нет комментариев. Ваш будет первым!