Река

Ранью влекомая, тусклой, туманистой,

Раненой тенью изгибы тропы

Глажу. Соленому ветру останется

Сорной травы невесомая пыль.

Стихнувшей песней отравлен и выстужен

Дом за спиной, что отчаянно пуст.

В реку ступаю, на дно каменистое,

Слушая времени гаснущий пульс.

Зыбко касаясь моей неподвижности,

Рвётся воды антрацитовый шёлк.

В небе зеркально расходится выжженный

Молнией длинный изнаночный шов.

Я отвыкаю от лиц, от акации

Жёлтой и боле не чувствую боль.

Хляби клокочут, вода растекается,

Лунки следов заполняя собой,

Чертит на стенах тревожные трещины,

Ржаво въедается в цвет потолка,

Клейко мерцает на стёклах. Повенчаны

Я и река, роковая река.

Будет рассвет всепрощающ и призрачен,

Низок вдоль берега дикий ковыль.

Ветер осушит прибитую брызгами

Сорной травы невесомую пыль.