Проливное-суховейное

Смотрю и вижу: на ней часы лишь из всей одежды,

еще от солнца очки, что прячут взор полудужьем,

и ощущаю себя не в форме, а где-то между,

и пот ручьями, да вперемешку при том с удушьем…

Виною – пекло, жара без меры, границ и наций.

И манекенам, похоже, дурно стоять в теплице.

Что до нее же – одна из этих, витринных, братцы,

что запасными ждут очередность для экспозиций.

А поцелуи лучей от солнца для нас все жарче…

Любая крайность – достойный повод для размышлений:

вот сероглазый, прохладный дождик хотя и плачет,

целует нежно и безопасно, он в этом гений…

И не мечтают о свежем ливне лишь манекены.

Я жизнь слагаю на каждый вечер из ожиданий,

что нам синоптик подаст надежду на перемены,

и погружаюсь под вентилятор воспоминаний…

Да, было лето – сезон дождливый, сплошные хляби!

В запой вселенский гулять, должно быть, пошло светило.

Вот, с неба просвет полоской синей на черной шляпе –

и солнце вышло на две секунды и подразнило.

Асфальт смывают распухшей лавой ручьи и реки.

Сменился ливень на сиротливый дождь-моросяку,

и подоконник степ выбивает в унылом рэпе.

Чертеж ковчега есть в интернете – бывало всяко…

На сердце хмари, дум наволока, чувств косохлесты

жизнь разжижают... Поднять ли градус до номинала?

Слетят на время под настроенье с души коросты,

но вот здоровья, не знаю, хватит к дождей финалу?

Украсил листья избытком бусин досужий ситник.

Слова заклятий на суховеи шепчу губами.

Вот, чуть задуют – и скину схиму, как беглый скитник.

И за грибами! И за грибами! И за грибами…