И, словно девственность, обрящет... (Часть 2)
…Строгает муж
лучины тонко,
Вчера приехал,
печку топит,
Сушить к огню
кладёт полешки,
Сосёнку нарубив
без спешки...
Кладёт
поленницу вдоль леса…
Она же не
находит места,
И, словно
вырвавшись из плена,
В мужичьи…
тычется… колени
Как будто ищет очищения
От тайны неземных общений,
От кисти чар и
мастехина.
От драпировок
паланкина
Кусками незнакомой ткани,
От странных
чувств и нежной раны,
В сокровищнице
женской неги,
Где кроме мужа
никто не был
С блаженной
болью грубой ласки
В снопах на дне
телеги тряской,
В листве,
несущейся из леса
Под свист шишиг
и вопли беса...
Он после вахты
словно спятил,
Но дома проще и
понятней,
И чтоб вогнать
аж к сердцу ствол,
Он стопы
упирает... в пол...
...А гость... тот шёл легко и просто.
И сколько раз
меняли простынь,
И не церковные
иконы
Он рисовал с неё,
Знакомым
Она не смела рассказать…
Грозит перстом
старуха-мать:
- Смотри, не
проболтайся мужу…
Ну, что ж,
осталась клуша клушей,
Тихонько
увядает кожа…
В столице
старится художник,
Мольберт,
палитра, сохнут краски…
И только по
ночам под маской
По улицам
ночного града
Неслышно едет
кавалькада
Карет и
деревенских бричек,
Всю ночь гуляют
неприлично
Бомонд ,
воспетый Беранже,
Девицы, дамы в
неглиже,
Купчихи, эти с
самоваром,
В ландо,
отдельно едет пара,
Рембрант… и…
Правильно!.. Даная…
Деревня, ночью
ждёт парная,
Хлеб ситный,
крынка молока,
За баней
разлилась Ока…
Художник…
Женщина босая
На грядки
вынесла рассаду,
Нагнулась,
подоткнув подол…
Что ж, каждому
своя юдоль
Вновь чувства
пробудить...
Невестой
Чуть обнажить
святое место...
Не раз муж
улучшал породу,
Жену настигнув в огороде,
И, древний сохранив обычай,
Как тёлку, покрывал по-бычьи...
...Мы гости…
Женщина без
мужа…
Нефтяник.
Где-то вахту служит…
Мой друг
приехал рисовать…
- Нет, не
Данаю… Слышишь, мать?
Он в мастерской
раскрыл гардины,
К нему...
вчера... сошла... с картины...
Как
наваждение... Что там... в прошлом?..
Тому лет
тридцать?..
Оба...
строже?..
Ночь, баня,
слово русской брани,
Которое
Рембрант… не знает,
Когда в лице
читая муку,
Он к её
телу тянет руку,
И... чуть
противится любви
Она,
Он шепчет ей:
- Нагнись!..
Раздвинул
плоть... вздохнул... притих...
Вошёл... и
слёзы потекли...
Встаю, оставил
их одних…
Блокнот...
Предбанник…. Новый стих…
Прощаются...
Рука в руке...
Оказия... Но по
реке...
Пока была баржа
видна,
Она смотрела из окна...
И… погружался… в глубь сознания
Мир ласк… и… нежности… касаний…
Садилось солнце
в яму гор,
И сладкий…
отступал… минор…
…Шёл вездеход
по морю луж,
Кончалась
вахта, ехал муж,
Везя ей грубых рук блаженство
В мир,
переменчивый по-женски:
Она уже в
мажоре…
Стонет,
И молоды... как в первый... раз...
…Муж
встал пораньше, печку топит,
Сушить к
огню кладёт полешки,
Берёзу
нарубив без спешки...
Он после
вахты словно спятил,
Но любит
проще и понятней,
Кладёт
поленницу вдоль леса…
Она же не
находит места,
И, словно
вырвавшись из плена,
В мужичьи…
тычется… колени
Как будто
ищет очищения
От тайны
неземных общений,
От кисти
чар и мастехина.
От драпировок паланкина
Кусками
незнакомой ткани,
От
странных чувств и нежной раны,
В
сокровищнице женской неги,
Где кроме
мужа никто не был
С
блаженной болью грубой ласки
В снопах
на дне телеги тряской…
А гость
вошёл легко и просто.
И сколько
раз меняли простынь,
И не церковные
иконы
Он
рисовал с неё,
Знакомым
Она не
смела рассказать…
Грозит
перстом старуха-мать:
- Смотри,
не проболтайся мужу…
Ну, что
ж, осталась клуша клушей,
Тихонько
увядает кожа…
В столице
старится художник,
Мольберт,
палитра, сохнут краски…
И только
по ночам под маской
По улицам
ночного града
Неслышно
едет кавалькада
Карет и
деревенских бричек,
Бомонд ,
воспетый Беранже,
Девицы, даже
в неглиже,
Купчихи, эти
с самоваром,
В ландо,
отдельно едет пара,
Рембрант…
и… Правильно!.. Даная…
Деревня, ночью
ждёт парная,
Хлеб
ситный, крынка молока,
За баней
разлилась Ока…
Художник…
Женщина
босая
На грядки
вынесла рассаду,
Нагнулась,
подоткнув подол…
Что ж,
каждому своя юдоль…
Мы гости…
Женщина
без мужа…
Нефтяник. Где-то вахту служит…
Мой друг
приехал рисовать…
- Нет, не
Данаю… Слышишь, мать?
Всё
наваждение это в прошлом…
Тому лет
тридцать!..
Стали
строже…
Ночь, баня, русская Даная,
Которую Рембрант… не знает…
У друга
задрожали руки…
В её лице
читаю муку…
Встаю,
оставил их одних…
Блокнот...
Предбанник…. Новый стих…
Нет комментариев. Ваш будет первым!