Взгляд
- Лепота! – молвил царь.
И ответили все: - Лепота!
Дмитрий Кедрин
«Зодчие»
Стою перед царственной сказкой:
Скорблю, трепещу, восхищаюсь.
Влюбившись в изящные краски,
С великой культурой венчаюсь.
Бессмертный «Василий Блаженный»,
Рождённый России умами,
Невежеством окровавленный
И зодчих слепыми слезами:
Ты окнами видел расправу
И чувствовал стенами подлость,
Когда ослепляли за правду,
Верша жесточайшую почесть.
Не выколоть глаз совершенству:
Оно через время пробьётся,
Подарит минуты блаженства
И в душах людских отзовётся.
Взгляд Бармы и Постника выжил.
Он стал новым взглядом потомков:
Блондинов, брюнетов и рыжих;
Рязанцев, токийцев, бостонцев.
Пустыми глазницами зодчих,
Пронзёнными злобой вселенской,
Взирают пытливые очи
Компьютерного поколенья.
Загадка минувших столетий
Витает в Покровском соборе.
Страдания канувших в Лету
Не умерли вместе с разбоем.
Я вновь пред Творением замер,
В зрачках – ощущение стали.
Чтоб видеть чужими глазами –
Ресницы огнём выжигали.
Чтоб жить, не боясь ни на йоту
Посмертной переоценки,
При жизни творцам достаётся
Познать ощущение «стенки».
- Лепота! – молвил царь.
И ответили все: - Лепота!
Дмитрий Кедрин
«Зодчие»
Стою перед царственной сказкой:
Скорблю, трепещу, восхищаюсь.
Влюбившись в изящные краски,
С великой культурой венчаюсь.
Бессмертный «Василий Блаженный»,
Рождённый России умами,
Невежеством окровавленный
И зодчих слепыми слезами:
Ты окнами видел расправу
И чувствовал стенами подлость,
Когда ослепляли за правду,
Верша жесточайшую почесть.
Не выколоть глаз совершенству:
Оно через время пробьётся,
Подарит минуты блаженства
И в душах людских отзовётся.
Взгляд Бармы и Постника выжил.
Он стал новым взглядом потомков:
Блондинов, брюнетов и рыжих;
Рязанцев, токийцев, бостонцев.
Пустыми глазницами зодчих,
Пронзёнными злобой вселенской,
Взирают пытливые очи
Компьютерного поколенья.
Загадка минувших столетий
Витает в Покровском соборе.
Страдания канувших в Лету
Не умерли вместе с разбоем.
Я вновь пред Творением замер,
В зрачках – ощущение стали.
Чтоб видеть чужими глазами –
Ресницы огнём выжигали.
Чтоб жить, не боясь ни на йоту
Посмертной переоценки,
При жизни творцам достаётся
Познать ощущение «стенки».
Нет комментариев. Ваш будет первым!