Верхи хотят... низы уже не могут или предпоследний джентльмен
26 февраля 2016 -
NARKO3
Верхи хотят по-прежнему всё время
Низы не могут, как ты не канючь.
Таким уж стало непосильным бремя,
Что запах стал от брюк вонюч.
Не жди, напрасно ожиданье –
Дождёшься только худших перемен.
Не стало гущи кофе для гаданья,
И умер предпоследний джентльмен.
А почему, ты спросишь, не последний?
Последний шит не лыком, мне поверь.
А ну-ка цыц, по лавкам и довольно бредней,
Себя лекалом общим с ним не мерь.
Всё – тише, тише, умолкаю,
Я забираюсь в уголок
И просто тихо наблюдаю,
Как умирает мой мирок.
Четвёртый срок наверно не прощальный.
Совсем не страшно третьей мировой войны;
Один наш «киборг» ненормальный
Не признаёт никак своей вины.
Упрямо на рожон и против ветра
Он прёт с достоинством вола.
Ещё полпяди (девять сантиметров),
Но не развяжется ль кила?
Хотя он с виду вроде крепкий
И плешь не прикрывает в злую стужу
(Ну, ты подумай, даже кепкой!)
– Весь из себя такой наружу!
Он зеркало кривое нашей жизни,
Он нитью красной проползает по канве,
Он заголовок книги о дороговизне
И дешевизне жизни нашей… в большинстве.
А молодёжь? Разменная монета.
(Да и была ль светла их голова?)
Всё по-другому видится из кабинета,
А под ногами так совсем едва.
Наш фронт единый молодеет,
На митинги с работы «на ура»,
Но оглянись вокруг – и сердце холодеет
И хочется глаза залить с утра.
На что надеяться? На то, что будет лучше,
Гораздо лучше, чем сегодня и сейчас?
Лихи деньки, годины злополучны,
Но наш не пробил ещё час!
Он не пробьёт, он не настанет вскоре –
На циферблате недостаточно нулей.
Нас ждёт одно сплошное море горя
И девиантные повадки королей.
Поверь, они разложат всё по полкам,
Нам разжуют и… вместо нас сожрут.
Как можно верить этим балаболкам,
Когда тебе открыто нагло врут?
Прозрачен вид, карманы наизнанку –
В офшорной зоне денег нынче не хранят.
Нам продолжают повторять, крутить шарманку
В который раз уже подряд.
Хребет морского чудища разрушен,
Он разлагается на хладном берегу.
По виду – страшен, в деле – никчемушен,
Он проиграл незваному врагу…
Левиафан – как образ в киноленте;
Самоубийство, неприкрытость страшных сцен.
Весь символизм в коротеньком фрагменте,
Где умер предпоследний джентльмен.
26 февраля 2016 г.
Низы не могут, как ты не канючь.
Таким уж стало непосильным бремя,
Что запах стал от брюк вонюч.
Не жди, напрасно ожиданье –
Дождёшься только худших перемен.
Не стало гущи кофе для гаданья,
И умер предпоследний джентльмен.
А почему, ты спросишь, не последний?
Последний шит не лыком, мне поверь.
А ну-ка цыц, по лавкам и довольно бредней,
Себя лекалом общим с ним не мерь.
Всё – тише, тише, умолкаю,
Я забираюсь в уголок
И просто тихо наблюдаю,
Как умирает мой мирок.
Четвёртый срок наверно не прощальный.
Совсем не страшно третьей мировой войны;
Один наш «киборг» ненормальный
Не признаёт никак своей вины.
Упрямо на рожон и против ветра
Он прёт с достоинством вола.
Ещё полпяди (девять сантиметров),
Но не развяжется ль кила?
Хотя он с виду вроде крепкий
И плешь не прикрывает в злую стужу
(Ну, ты подумай, даже кепкой!)
– Весь из себя такой наружу!
Он зеркало кривое нашей жизни,
Он нитью красной проползает по канве,
Он заголовок книги о дороговизне
И дешевизне жизни нашей… в большинстве.
А молодёжь? Разменная монета.
(Да и была ль светла их голова?)
Всё по-другому видится из кабинета,
А под ногами так совсем едва.
Наш фронт единый молодеет,
На митинги с работы «на ура»,
Но оглянись вокруг – и сердце холодеет
И хочется глаза залить с утра.
На что надеяться? На то, что будет лучше,
Гораздо лучше, чем сегодня и сейчас?
Лихи деньки, годины злополучны,
Но наш не пробил ещё час!
Он не пробьёт, он не настанет вскоре –
На циферблате недостаточно нулей.
Нас ждёт одно сплошное море горя
И девиантные повадки королей.
Поверь, они разложат всё по полкам,
Нам разжуют и… вместо нас сожрут.
Как можно верить этим балаболкам,
Когда тебе открыто нагло врут?
Прозрачен вид, карманы наизнанку –
В офшорной зоне денег нынче не хранят.
Нам продолжают повторять, крутить шарманку
В который раз уже подряд.
Хребет морского чудища разрушен,
Он разлагается на хладном берегу.
По виду – страшен, в деле – никчемушен,
Он проиграл незваному врагу…
Левиафан – как образ в киноленте;
Самоубийство, неприкрытость страшных сцен.
Весь символизм в коротеньком фрагменте,
Где умер предпоследний джентльмен.
26 февраля 2016 г.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0331876 выдан для произведения:
Верхи хотят по-прежнему всё время
Низы не могут, как ты не канючь.
Таким уж стало непосильным бремя,
Что запах стал от брюк вонюч.
Не жди, напрасно ожиданье –
Дождёшься только худших перемен.
Не стало гущи кофе для гаданья,
И умер предпоследний джентльмен.
А почему, ты спросишь, не последний?
Последний шит не лыком, мне поверь.
А ну-ка цыц, по лавкам и довольно бредней,
Себя лекалом общим с ним не мерь.
Всё – тише, тише, умолкаю,
Я забираюсь в уголок
И просто тихо наблюдаю,
Как умирает мой мирок.
Четвёртый срок наверно не прощальный.
Совсем не страшно третьей мировой войны;
Один наш «киборг» ненормальный
Не признаёт никак своей вины.
Упрямо на рожон и против ветра
Он прёт с достоинством вола.
Ещё полпяди (девять сантиметров),
Но не развяжется ль кила?
Хотя он с виду вроде крепкий
И плешь не прикрывает в злую стужу
(Ну, ты подумай, даже кепкой!)
– Весь из себя такой наружу!
Он зеркало кривое нашей жизни,
Он нитью красной проползает по канве,
Он заголовок книги о дороговизне
И дешевизне жизни нашей… в большинстве.
А молодёжь? Разменная монета.
(Да и была ль светла их голова?)
Всё по-другому видится из кабинета,
А под ногами так совсем едва.
Наш фронт единый молодеет,
На митинги с работы «на ура»,
Но оглянись вокруг – и сердце холодеет
И хочется глаза залить с утра.
На что надеяться? На то, что будет лучше,
Гораздо лучше, чем сегодня и сейчас?
Лихи деньки, годины злополучны,
Но наш не пробил ещё час!
Он не пробьёт, он настанет вскоре –
На циферблате недостаточно нулей.
Нас ждёт одно сплошное море горя
И девиантные повадки королей.
Поверь, они разложат всё по полкам,
Нам разжуют и… вместо нас сожрут.
Как можно верить этим балаболкам,
Когда тебе открыто нагло врут?
Прозрачен вид, карманы наизнанку –
В офшорной зоне денег нынче не хранят.
Нам продолжают повторять, крутить шарманку
В который раз уже подряд.
Хребет морского чудища разрушен,
Он разлагается на хладном берегу.
По виду – страшен, в деле – никчемушен,
Он проиграл незваному врагу…
Левиафан – как образ в киноленте;
Самоубийство, неприкрытость страшных сцен.
Весь символизм в коротеньком фрагменте,
Где умер предпоследний джентльмен.
26 февраля 2016 г.
Низы не могут, как ты не канючь.
Таким уж стало непосильным бремя,
Что запах стал от брюк вонюч.
Не жди, напрасно ожиданье –
Дождёшься только худших перемен.
Не стало гущи кофе для гаданья,
И умер предпоследний джентльмен.
А почему, ты спросишь, не последний?
Последний шит не лыком, мне поверь.
А ну-ка цыц, по лавкам и довольно бредней,
Себя лекалом общим с ним не мерь.
Всё – тише, тише, умолкаю,
Я забираюсь в уголок
И просто тихо наблюдаю,
Как умирает мой мирок.
Четвёртый срок наверно не прощальный.
Совсем не страшно третьей мировой войны;
Один наш «киборг» ненормальный
Не признаёт никак своей вины.
Упрямо на рожон и против ветра
Он прёт с достоинством вола.
Ещё полпяди (девять сантиметров),
Но не развяжется ль кила?
Хотя он с виду вроде крепкий
И плешь не прикрывает в злую стужу
(Ну, ты подумай, даже кепкой!)
– Весь из себя такой наружу!
Он зеркало кривое нашей жизни,
Он нитью красной проползает по канве,
Он заголовок книги о дороговизне
И дешевизне жизни нашей… в большинстве.
А молодёжь? Разменная монета.
(Да и была ль светла их голова?)
Всё по-другому видится из кабинета,
А под ногами так совсем едва.
Наш фронт единый молодеет,
На митинги с работы «на ура»,
Но оглянись вокруг – и сердце холодеет
И хочется глаза залить с утра.
На что надеяться? На то, что будет лучше,
Гораздо лучше, чем сегодня и сейчас?
Лихи деньки, годины злополучны,
Но наш не пробил ещё час!
Он не пробьёт, он настанет вскоре –
На циферблате недостаточно нулей.
Нас ждёт одно сплошное море горя
И девиантные повадки королей.
Поверь, они разложат всё по полкам,
Нам разжуют и… вместо нас сожрут.
Как можно верить этим балаболкам,
Когда тебе открыто нагло врут?
Прозрачен вид, карманы наизнанку –
В офшорной зоне денег нынче не хранят.
Нам продолжают повторять, крутить шарманку
В который раз уже подряд.
Хребет морского чудища разрушен,
Он разлагается на хладном берегу.
По виду – страшен, в деле – никчемушен,
Он проиграл незваному врагу…
Левиафан – как образ в киноленте;
Самоубийство, неприкрытость страшных сцен.
Весь символизм в коротеньком фрагменте,
Где умер предпоследний джентльмен.
26 февраля 2016 г.
Рейтинг: 0
412 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!