Как-то снежной зимой мы поехали в город,
Папа нервно курил, погоняя коня.
Ночь была на дворе и отчаянный холод,
Пробирал до костей всех родных и меня.
Зябко ежилась мать – ведь морозец что надо!
Бойко лошадь бежит, холодрыга сильней...
Вожжи держит отец, а дымок самосада
Легкий ветер уносит от наших саней.
Через час мы въезжали в райцентр, на рассвете,
Лошадь стала резвее, а папа добрей.
Снег здесь чистят и он по бокам и в кювете,
А по ровной дороге бежать веселей.
Лошадиный навоз - воробьиная радость,
Дым из труб городских, пар от крупов коней.
В снежной дымке дома, иней лег на ограды,
На заборы домов и фасады церквей.
Стой, родная! - коня осадив подле храма,
Улыбнулся отец,- Покурю здесь чуток.
- Наш отец атеист, - тихо молвила мама, -
Я пойду помолюсь… ты со мною, сынок...
[Скрыть]Регистрационный номер 0405304 выдан для произведения:
Фото:
Храм Святителя Николая(Никольская церковь), в Солнечногорске.
Здесь меня крестили, здесь отпевали и похоронили маму.
Как-то снежной зимой мы поехали в город,
Папа нервно курил, погоняя коня.
Ночь была на дворе и отчаянный холод,
Пробирал до костей всех родных и меня.
Зябко ежилась мать – ведь морозец что надо!
Бойко лошадь бежит, холодрыга сильней...
Вожжи держит отец, а дымок самосада
Легкий ветер уносит от наших саней.
Через час мы въезжали в райцентр, на рассвете,
Лошадь стала резвее, а папа добрей.
Снег здесь чистят и он по бокам и в кювете,
А по ровной дороге бежать веселей.
Лошадиный навоз - воробьиная радость,
Дым из труб городских, пар от крупов коней.
В снежной дымке дома, иней лег на ограды,
На заборы домов и фасады церквей.
Стой, родная! - коня осадив подле храма,
Улыбнулся отец,- Покурю здесь чуток.
- Наш отец атеист, - тихо молвила мама, -
Я пойду помолюсь… ты со мною, сынок...