Растерялись «красивые речи»,
нерадивость затмения случай,
под нестриженой шкурой овечьей,
бился, блеялся образ беззвучий.
Честь - лавируя в бок, ускользала,
кто сегодня из нас под прицелом.
Не сдержалась, и совесть сказала:
- будь мужчиной, защитником в целом.
Неужели, вот так всё бездарно:
мир разрушен, исчезли надежды.
Только мозг… Он со мной солидарный,
состояньем извилин, и между…
Оправдания словом: «трагично»,
новый шанс, до конца убивая,
будто целился он в меня лично,
угрожая: - «пришла мировая».
Мы же нация! Ради свободы…
Смерь - не каждый собой совладает.
Что сказать им, отдавшие годы: -
кто-то правит, а кто-то страдает.
Но когда тебе в след: - «проклинаю!»
Понимаешь, кого-то обидел.
Я не смею учить, сам не знаю,
и чтоб счастья всем много. Не видел.
В такт сжимается сердце больнее,
разбавляя бессонницей ночи.
Утро вечера не мудренее -
просто мысли приходят короче.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0214268 выдан для произведения:
Растерялись «красивые речи»,
нерадивость затмения случай,
под нестриженой шкурой овечьей,
бился, блеялся образ беззвучий.
Честь - лавируя в бок, ускользала,
кто сегодня из нас под прицелом.
Не сдержалась, и совесть сказала:
- будь мужчиной, защитником в целом.
Неужели, вот так всё бездарно:
мир разрушен, исчезли надежды.
Только мозг… Он со мной солидарный,
состояньем извилин, и между…
Оправдания словом: «трагично»,
новый шанс, до конца убивая,
будто целился он в меня лично,
угрожая: - «пришла мировая».
Мы же нация! Ради свободы…
Смерь - не каждый собой совладает.
Что сказать им, отдавшие годы: -
кто-то правит, а кто-то страдает.
Но когда тебе в след: - «проклинаю!»
Понимаешь, кого-то обидел.
Я не смею учить, сам не знаю,
и чтоб счастья все много. Не видел.
В такт сжимается сердце больнее,
разбавляя бессонницей ночи.
Утро вечера не мудренее -
просто мысли приходят короче.