Давным давно, когда ещё на свете
Царя Гороха не было в помине,
В Элладе древней собралися греки,
Чтобы решить вопрос – как жить отныне.
А поводы для беспокойства были,
Серьезная тогда поднялась свара:
Еще о Минотавре не забыли,
Народ скорбил за лётчика Икара;
Свежи воспоминанья о Колхиде,
Куда за золотым руном ходили,
Да и о старом Свете – Атлантиде
Ещё не очень, чтобы позабыли…
А подвиги богатыря Геракла!...
Вот это славная была потеха:
Ни дня без приключений, что ни драка,
Народ буквально помирал со смеха…
И тут-те на-а-а. Хандра людей заела:
Ни подвигов им новых, ни героев…
Иль не достойны лучшего удела,
Живем, мол, точно племена изгоев!
Как дальше быть? Как сплина снять завесу?
Едва Ареопаг не растерзали!
Что делать… Те скорей к Зевесу:
- Давай, брат, эту тему распедалим;
Раскоцаем, чтоб гладко было, ровно,
Ну не давать же повода для смуты.
Ведь знаем – сможешь Ты родить героя
Для новых подвигов, необходимых люду.
Подумал Громовержец, лоб поморщил,
Да… Надо срочно помогать народу.
Осталось девицу найти… потолще,
Ну… чтобы не забраковать породу.
И девка ведь такая есть – Даная.
Аргосский царь Акрисий, ейный батька,
Совсем башкою заболел, каналья,
Что цербер, сторожит свое дитятко:
Подвал из меди выковал добротный,
И укомплектовал семью замками,
Где прячет тело девицы дородной,
Да б исключить общенье с мужиками.
Но Зевс-то далеко не пальцем делан:
Златым дождём стремглав оборотился,
Через трубу к Данаюшке влетел он
И враз пред ясны очи ей явился.
Затрепетала девка молодая –
Ну прям кобылка жеребца заждалась,
Дородными телами потрясая…
И тут же добру молодцу отдалась.
Владел ей Зевс, согласно камасутре,
Во всех известных позах: лёжа, стоя…
Неделю кряду. С утра и до утра…
А вскоре родила она героя.
И получился молодец – что надо!
(Всё ж Олимпиец не за зря старался).
Прославил подвигами он Элладу,
И с дедом по понятьям рассчитался.
Героя этого Персеем звали.
Не слаб мозгами и могуч был телом.
Чуть что – хватал крылатые сандали
И на разбор летел, как тот Гастелло.
Немало подвигов наворотил он.
Но верхом деятельности геройской
Стал инцидент, в конце чего срубил он
Башку медузы мерзостной, горгонской.
Её в десантный ранец уложил он
И вновь за приключеньями помчался.
Ну и пускай летит, гоним зефиром…
А в этом месте мой рассказ начался.
Когда Персей с медузою сражался –
Мечём змееволосую таранил,
На поле брани крови след остался,
Что вытекла у чудища из раны.
И в месте том, где кровь её пролилась,
Из капель, словно чёрный воронёнок,
Сокровище бесценное родилось –
Крылатый, шаловливый жеребёнок.
Вскочил на ножки, попрядал ушами,
Заржал тихонько тоненьким фальцетом,
Копытцами взбрыкнул, взмахнул крылами
И Олимпийцам гимн воспел при этом.
Услышал Громовержец звуки песни
И Фебу златокудрому сказал он,
Что ничего подобного прелестней
На свете уж давненько не слыхал он.
А за такую для себя усладу
Вдохнул бессмертье в юного Пегаса,
Прославил сей талант на всю Элладу
И сделал представителем Парнаса.
Поздней он стал любимцем Венценосца,
С ним – точно ураган по свету мчался…
Но это после… А пока вернёмся
К тому, с чего рассказ о нём начался.
Взлетел он на вершину Геликона,
Ничуть скалы не опасаясь крена,
И так копытцем долбанул по склону,
Что в нем забил источник Иппокрена.
И потянулись к роднику поэты,
Испить желая чашу вдохновенья,
Дабы не в муках сотворять сонеты,
Баллады, песни и стихотворенья.
Источник до сих пор бездонен этот.
Дождитесь лишь Пегаса появленье,
Коль есть у вас желанье – стать поэтом,
На крыльях принесёт он вдохновенье.
«2005»
Помочь сайту
Поздравления
