Потеряный боец.
Когда-то вместе с ним мы шли в одном строю,
И били в нас огнём плюющие высотки.
Сейчас я лучше с духом косячок забью,
Чем с этой "другой" выпью русской водки.
Не сразу он грести всё начал под себя,
Не сразу память нашу превратил в кормушку.
Кто знал, что с умным видом у могил скорбя,
Давно он думал про отдельную избушку.
А как он сладко пел и сколько обещал,
Казалось, завтра заскрипят ворота рая!
Пока он матерел и шерстью обрастал,
Мы были рады крохам со стола у Бая.
Теперь в избушке той мы - дальняя родня...
Как ни придешь, всё время ты не кстати.
Да, не погреешься у этого огня,
Того гляди, топор хозяин в руки схватит!
Но бесконечно всех нельзя водить за нос!
И вот пришла пора всё по местам расставить:
На нас уже его не действует гипноз,
Пусть сам себя он продолжает всюду славить.
Законно всё его чеканят адвокаты.
Бог им судья! Не знают, что творят.
А я так думаю, что все мы виноваты:
Кто промолчал, а кто поддакнул невпопад...
Когда-то вместе с ним мы шли в одном строю,
И били в нас огнём плюющие высотки.
Сейчас я лучше с духом косячок забью,
Чем с этой "другой" выпью русской водки.
Не сразу он грести всё начал под себя,
Не сразу память нашу превратил в кормушку.
Кто знал, что с умным видом у могил скорбя,
Давно он думал про отдельную избушку.
А как он сладко пел и сколько обещал,
Казалось, завтра заскрипят ворота рая!
Пока он матерел и шерстью обрастал,
Мы были рады крохам со стола у Бая.
Теперь в избушке той мы - дальняя родня...
Как ни придешь, всё время ты не кстати.
Да, не погреешься у этого огня,
Того гляди, топор хозяин в руки схватит!
Но бесконечно всех нельзя водить за нос!
И вот пришла пора всё по местам расставить:
На нас уже его не действует гипноз,
Пусть сам себя он продолжает всюду славить.
Законно всё его чеканят адвокаты.
Бог им судья! Не знают, что творят.
А я так думаю, что все мы виноваты:
Кто промолчал, а кто поддакнул невпопад...
Нет комментариев. Ваш будет первым!