Вспышку боли,
настигшую вдруг,
человек накрывает ладонью
и спешит,
чтобы рядом был друг -
вместе легче
отбиться от боли.
Но когда
столько слов
и лекарств
боль пробьет,
не моргнете и глазом,
там,
где силу теряет приказ,
надо брать на себя
без приказа.
И с отточенной силою рук,
со взведенно-нацеленной
волей
против боли
выходит хирург,
и полмира за ним,
против боли.
Здесь нельзя
быть один на один -
вот поддержка
и с фланга,
и с тыла.
Просто
руки его
впереди,
чтобы пульса струя
не остыла.
В самый
жизненно-важный
квадрат
две пятерки
пробились
десантом
и, по памяти,
здесь не до карт,
с упреждением
целят в десятку.
А когда,
после боя,
не бог,
он опять
разомнет сигарету,
между пальцев горящая боль
замаячит
сигналящим светом.
Кто помчится
на этот огонь?
Кто спасет
эту хрупкость пружины,
от
таких бесконечных
погонь,
за
такой ускользающей
жизнью?
Ну а где-то,
где даже не тыл,
где не выкурят
за день
и пачки,
оседает
статистики пыль,
на удачи и на неудачи:
что-то было
немного не так,
видно, где-то
еще не дожали...
Дорожает
хороший табак,
тишина и покой
дорожают.
Уставать,
но стоять на краю,
гиппократы
клянутся как прежде;
и все больше
вакансий в раю,
и на разум
все больше надежды.
Кто взошел,
тот уже не предаст.
Вот они,
со святыми на равных,
повторяя:
"Не делай вреда",
Вам наносят
целебные раны.
И не чуя
ни ног и ни рук,
шаг за шагом
по краю
на помощь...
Вспышку боли,
настигшую вдруг,
от которой отбились, -
ты помнишь?
[Скрыть]Регистрационный номер 0168491 выдан для произведения:
Посвящается Врачам-хирургам
Вспышку боли,
настигшую вдруг,
человек накрывает ладонью
и спешит,
чтобы рядом был друг -
вместе легче
отбиться от боли.
Но когда
столько слов
и лекарств
боль пробьет,
не моргнете и глазом,
там,
где силу теряет приказ,
надо брать на себя
без приказа.
И с отточенной силою рук,
со взведенно-нацеленной
волей
против боли
выходит хирург,
и полмира за ним,
против боли.
Здесь нельзя
быть один на один -
вот поддержка
и с фланга,
и с тыла.
Просто
руки его
впереди,
чтобы пульса струя
не остыла.
В самый
жизненно-важный
квадрат
две пятерки
пробились
десантом
и, по памяти,
здесь не до карт,
с упреждением
целят в десятку.
А когда,
после боя,
не бог,
он опять
разомнет сигарету,
между пальцев горящая боль
замаячит
сигналящим светом.
Кто помчится
на этот огонь?
Кто спасет
эту хрупкость пружины,
от
таких бесконечных
погонь,
за
такой ускользающей
жизнью?
Ну а где-то,
где даже не тыл,
где не выкурят
за день
и пачки,
оседает
статистики пыль,
на удачи и на неудачи:
что-то было
немного не так,
видно, где-то
еще не дожали...
Дорожает
хороший табак,
тишина и покой
дорожают.
Уставать,
но стоять на краю,
гиппократы
клянутся как прежде;
и все больше
вакансий в раю,
и на разум
все больше надежды.
Кто взошел,
тот уже не предаст.
Вот они,
со святыми на равных,
повторяя:
"Не делай вреда",
Вам наносят
целебные раны.
И не чуя
ни ног и ни рук,
шаг за шагом
по краю
на помощь...
Вспышку боли,
настигшую вдруг,
от которой отбились, -
ты помнишь?