Он выходил во свете рамп
И как бы этим ставил штамп:
„Высоцкий. Я люблю Вас, люди!”
Гитары талию обняв.
И всю её к себе прижав,
Смотрел на песен его судей.
Запел – вдруг мир возник иной!
И годы-беды предо мной
Ползли, неслись, галопом мчались!
Я видел лагерь, где людей
Во имя „мира” и „идей”
Живьём, безжалостно сжигали.
Он пел о том, „кто не стрелял”,
Кто спас его. И рисковал,
Приказ тупой не исполняя.
И вспомнил я отца рассказ,
Как ни за что (в который раз!)
В расход пускали негодяи.
С хрипотцой в горле, взяв аккорд,
И как бы указав на „норд”,
Он пел о дружбе и измене.
О море, где предсмертный „SOS!!!”
Заглушен штормом, шквалом гроз,
О бездне, рвущей всё с шипеньем...
И даже с порваной струной,
(Как Паганини – на одной!),
Он допевал блестяще песню.
И все срывались с мест своих!
Когда аккорд последний стих.
Так становился он известным...
Порою резок, даже – груб.
На смех, улыбку крайне скуп
Внезапно, вдруг преображался!
Коснувшись чуть гитары струн,
На фоне, моря, пальм, лагун
С любимой нежно он прощался...
А лапы елей в такт ему
Поют-толкуют, почему
„Дворец и терем кем-то занят”...
И публика согласна с ним:
Когда ты любишь и любим –
Шалаш дворцом и раем станет!
Ушёл Володя в никуда...
Вдруг понял я, что та беда
Порвала струны все гитары.
Вращается пластинки круг...
Поёт из прошлого мой друг.
Какая ж это была пара....
Помочь сайту
Поздравления
