Мои забытые сказания. 1992 год
1992 год
Не беда, что нет шампанского,
Шоколада, апельсин и мандарин,
Рода мы не графского, не панского,
Масла нету, был бы маргарин.
А цена, что кобра, раздувает капюшон,
Кольцом к кольцу затягивает горло.
Добрый Дедушка Мороз жалок и смешон,
И его наша жизнь к стене припёрла.
Да, тяжёл его худой мешок,
Не подарок за спиной, кровь и слёзы,
И видно, от того ты бедный взмок,
Что пришлось дарить житейские курьёзы:
Сорок градусов, за сто рублей,
А шампанское ещё дороже:
И близких, рядом нет друзей:
- Выпьем, дедушка, нам печалиться негоже...
Вино Кавказа по бокалам разлилось,
Не залпы шампанского - то орудья палят,
А всё живое по тишине стосковалось...
Ты ведь, дедушка, знаешь, как раны болят,
И колокола по безвинно ушедшим скорбят...
Пусто на улице, и тоска на душе,
Теперь кто поверит, что рай в шалаше,
Видно, всё счастье, в разливе осталось.
Вино ко рту поднесли,
Кровью вино расплескалось.
2 января 1992 года.
1992 год
Не беда, что нет шампанского,
Шоколада, апельсин и мандарин,
Рода мы не графского, не панского,
Масла нету, был бы маргарин.
А цена, что кобра, раздувает капюшон,
Кольцом к кольцу затягивает горло.
Добрый Дедушка Мороз жалок и смешон,
И его наша жизнь к стене припёрла.
Да, тяжёл его худой мешок,
Не подарок за спиной, кровь и слёзы,
И видно, от того ты бедный взмок,
Что пришлось дарить житейские курьёзы:
Сорок градусов, за сто рублей,
А шампанское ещё дороже:
И близких, рядом нет друзей:
- Выпьем, дедушка, нам печалиться негоже...
Вино Кавказа по бокалам разлилось,
Не залпы шампанского - то орудья палят,
А всё живое по тишине стосковалось...
Ты ведь, дедушка, знаешь, как раны болят,
И колокола по безвинно ушедшим скорбят...
Пусто на улице, и тоска на душе,
Теперь кто поверит, что рай в шалаше,
Видно, всё счастье, в разливе осталось.
Вино ко рту поднесли,
Кровью вино расплескалось.
2 января 1992 года.
Нет комментариев. Ваш будет первым!