Исповедь нелегала, уехавшего из одной страны,
а вернувшегося назад уже в другую
В прошлом всё тревожное, на душе усталость.
Отгорает жизнь моя, как степной ковыль…
В старом сельском домике протекает старость
Одиноко тихая, словно в сейфе пыль.
Жизнь меня швыряла, как щепку у причала,
Не шептала ласково: всё тебе прощу!..
Расставаясь, девушка вслед мне прокричала:
Никого другого я в сердце не впущу!
Так уж всё сложилось – она меня забыла,
И жизнь свою связала не со мной – с другим.
Нет теперь той девушки, есть её могила,
Надпись на надгробии «Помним и грустим».
Я вдали от Родины на страну работал,
Речь, забывши русскую, но имея честь.
На английском языке – не по фене ботал, -
Да и был погибшим я… даже, справка есть!
И пошла тогда молва – автокатастрофа!
Гроб из цинка, не вскрывать – ясно – никому!
В двадцать пять я уже знал, где моя Голгофа,
К ней по жизни крест нести мне лишь одному.
Через долгих сорок лет я назад вернулся.
В доме жив один отец, старый-старый дед.
Он морщинистой рукой мне щеки коснулся
И тихонько произнёс: есть садись… обед…
И как будто бы во мне детство всколыхнулось!
Прочь умчалось прошлое, боль и непокой.
Не проси прощенья, сын, рана затянулась…
…Только я один лишь знал, то, что ты живой.
А могила… знаешь сам, так ведь надо было.
Их теперь там рядом две – мать не дожила…
Хоть не знала, что ты жив - всё равно любила,
И от горя, может быть, рано умерла.
И теперь вот я стою у родной могилы.
У гробов здесь не было траурных речей.
Тут в одном лежит она, кто меня родИла,
А в другом гробу лежит груда кирпичей…
И страна в капитализм развернула дышло,
Но ведь как-то надо же в ней мне дальше жить!
Про могилу всем твержу, что ошибка вышла…
Впрочем, почти некому это говорить.
Слухи ходят… Что ж теперь! Доживём, дотлеем…
Если б снова всё вернуть – снова б повторил!
В нестареющей душе прошлое лелеем,
Кто б об этом прошлом чего б ни говорил!
Пусть кричат – уродина, эта наша Родина!
Только я её любил, верность, ей храня.
40 долгих-долгих лет во дворе смородина
Расцветала по весне, только без меня.
-------------------------------------
В прошлом всё тревожное, на душе усталость.
Отгорела жизнь моя, как степной ковыль…
В старом сельском домике дотлевает старость
Одиноко тихая, словно в сейфе пыль.
[Скрыть]Регистрационный номер 0211098 выдан для произведения:
Исповедь нелегала, уехавшего из одной страны,
а вернувшегося назад уже в другую
В прошлом всё тревожное, на душе усталость.
Отгорает жизнь моя, как степной ковыль…
В старом сельском домике протекает старость
Одиноко тихая, словно в сейфе пыль.
Жизнь меня швыряла, как щепку у причала,
Не шептала ласково: всё тебе прощу!..
Расставаясь, девушка вслед мне прокричала:
Никого другого я в сердце не впущу!
Так уж всё сложилось – она меня забыла,
И жизнь свою связала не со мной – с другим.
Нет теперь той девушки, есть её могила,
Надпись на надгробии «Помним и грустим».
Я вдали от Родины на страну работал,
Речь, забывши русскую, но имея честь.
На английском языке – не по фене ботал, -
Да и был погибшим я… даже, справка есть!
И пошла тогда молва – автокатастрофа!
Гроб из цинка, не вскрывать – ясно – никому!
В двадцать пять я уже знал, где моя Голгофа,
К ней по жизни крест нести мне лишь одному.
Через долгих сорок лет я назад вернулся.
В доме жив один отец, старый-старый дед.
Он морщинистой рукой мне щеки коснулся
И тихонько произнёс: есть садись… обед…
И как будто бы во мне детство всколыхнулось!
Прочь умчалось прошлое, боль и непокой.
Не проси прощенья, сын, рана затянулась…
…Только я один лишь знал, то, что ты живой.
А могила… знаешь сам, так ведь надо было.
Их теперь там рядом две – мать не дожила…
Хоть не знала, что ты жив - всё равно любила,
И от горя, может быть, рано умерла.
И теперь вот я стою у родной могилы.
У гробов здесь не было траурных речей.
Тут в одном лежит она, кто меня родИла,
А в другом гробу лежит груда кирпичей…
И страна в капитализм развернула дышло,
Но ведь как-то надо же в ней мне дальше жить!
Про могилу всем твержу, что ошибка вышла…
Впрочем, почти некому это говорить.
Слухи ходят… Что ж теперь! Доживём, дотлеем…
Если б снова всё вернуть – снова б повторил!
В нестареющей душе прошлое лелеем,
Кто б об этом прошлом чего б ни говорил!
Пусть кричат – уродина, эта наша Родина!
Только я её любил, верность, ей храня.
40 долгих-долгих лет во дворе смородина
Расцветала по весне, только без меня.
-------------------------------------
В прошлом всё тревожное, на душе усталость.
Отгорела жизнь моя, как степной ковыль…
В старом сельском домике дотлевает старость
Одиноко тихая, словно в сейфе пыль.