Вечной памятью в бронзе застыли фигуры Истощённых детей... стариков... матерей... Бесконечные списки... Литые скульптуры – Наша скорбная дань жертвам концлагерей. *** Папа, мама, не бойтесь – не буду я плакать, Не волнуйтесь – всё будет у нас хорошо! Разделив, поселили нас в разных бараках, Но я верю, мы встретимся с вами ещё. Не посмеют они отобрать моё сердце! Разве немцы – не люди? У них дети есть? Как хочу я вернуть шаловливое детство, Песни новые спеть, много книжек прочесть! Вы простите, что был я порою упрямым, И не плачьте, прошу, надо силы беречь. Верю, всё ещё живы и папа, и мама, И ничто не нарушит тепло наших встреч! Что меня не спасли, извиняться не сто;ит – Для меня вы, как ангелы, свя;ты, чисты! Голоса ваши слышу – вы всюду со мною, А в глазах столько ласки, любви, доброты! Полыхает огнём мир, слезами омытый, Обгорели поля и цветы на лугу. Хоть разбиты мечты, чёрным пеплом покрыты, Колыбельную мамы в душе берегу. За колючей завесой, за огненным адом Верьте – мне повезёт от кошмара спастись. Вы, родные мои, вечно будете рядом, Нас ещё пощадит безотрадная жизнь!.. *** ...А потом были трубы и чёрные печи, Где огонь пожирал измождённых людей... У подножий скульптур – негасимые свечи –
В память дымом растаявших душ-лебедей.
Истощённых детей... стариков... матерей...
Бесконечные списки... Литые скульптуры –
Наша скорбная дань жертвам концлагерей.
***
Папа, мама, не бойтесь – не буду я плакать,
Не волнуйтесь – всё будет у нас хорошо!
Разделив, поселили нас в разных бараках,
Но я верю, мы встретимся с вами ещё.
Не посмеют они отобрать моё сердце!
Разве немцы – не люди? У них дети есть?
Как хочу я вернуть шаловливое детство,
Песни новые спеть, много книжек прочесть!
Вы простите, что был я порою упрямым,
И не плачьте, прошу, надо силы беречь.
Верю, всё ещё живы и папа, и мама,
И ничто не нарушит тепло наших встреч!
Что меня не спасли, извиняться не сто́ит –
Для меня вы, как ангелы, свя́ты, чисты!
Голоса ваши слышу – вы всюду со мною,
А в глазах столько ласки, любви, доброты!
Полыхает огнём мир, слезами омытый,
Обгорели поля и цветы на лугу.
Хоть разбиты мечты, чёрным пеплом покрыты,
Колыбельную мамы в душе берегу.
За колючей завесой, за огненным адом
Верьте – мне повезёт от кошмара спастись.
Вы, родные мои, вечно будете рядом,
Нас ещё пощадит безотрадная жизнь!..
***
...А потом были трубы и чёрные печи,
Где огонь пожирал измождённых людей...
У подножий скульптур – негасимые свечи –
В память дымом растаявших душ-лебедей.
Вечной памятью в бронзе застыли фигуры
Истощённых детей... стариков... матерей...
Бесконечные списки... Литые скульптуры –
Наша скорбная дань жертвам концлагерей.
***
Папа, мама, не бойтесь – не буду я плакать,
Не волнуйтесь – всё будет у нас хорошо!
Разделив, поселили нас в разных бараках,
Но я верю, мы встретимся с вами ещё.
Не посмеют они отобрать моё сердце!
Разве немцы – не люди? У них дети есть?
Как хочу я вернуть шаловливое детство,
Песни новые спеть, много книжек прочесть!
Вы простите, что был я порою упрямым,
И не плачьте, прошу, надо силы беречь.
Верю, всё ещё живы и папа, и мама,
И ничто не нарушит тепло наших встреч!
Что меня не спасли, извиняться не сто́ит –
Для меня вы, как ангелы, свя́ты, чисты!
Голоса ваши слышу – вы всюду со мною,
А в глазах столько ласки, любви, доброты!
Полыхает огнём мир, слезами омытый,
Обгорели поля и цветы на лугу.
Хоть разбиты мечты, чёрным пеплом покрыты,
Колыбельную мамы в душе берегу.
За колючей завесой, за огненным адом
Верьте – мне повезёт от кошмара спастись.
Вы, родные мои, вечно будете рядом,
Нас ещё пощадит безотрадная жизнь!..
***
...А потом были трубы и чёрные печи,
Где огонь пожирал измождённых людей...
У подножий скульптур – негасимые свечи –
В память дымом растаявших душ-лебедей.
Помочь сайту
Поздравления
