Двадцатый век ушёл не по-английски,
Перед уходом крепко побузив,
А вместе с ним исчез куда-то призрак,
Что по Европе двести лет ходил.
Рассыпался великий нерушимый,
Как исполин на глиняных ногах,
Друзья и братья тотчас поспешили
Под крылышко заклятого врага.
Теория себя не оправдала,
Идеи приказали долго жить,
Мы что имели, то порастеряли,
И не сумели нового нажить.
Выходит, Фридрих с Карлом ошибались?
Ильич, похоже, тоже был неправ –
Мы семь десятилетий зря старались,
Людей и время даром потеряв.
Конфетку не слепить из экскрементов,
Из вора не получится святой,
А семь десятков лет экспериментов
Закончились повальной нищетой.
Пора бы взяться, наконец, за разум,
Пора бы перестать людей смешить,
Но до чего же всё-таки заразно
Желание кого-то удивить!
Но до чего же чешутся ладони,
Как «осчастливить» хочется народ!
И вновь по бездорожью тройку гоним.
Куда опять кривая приведёт?
[Скрыть]
Регистрационный номер 0100432 выдан для произведения:
Двадцатый век ушёл не по-английски,
Перед уходом крепко побузив,
А вместе с ним исчез куда-то призрак,
Что по Европе двести лет ходил.
Рассыпался великий нерушимый,
Как исполин на глиняных ногах,
Друзья и братья тотчас поспешили
Под крылышко заклятого врага.
Теория себя не оправдала,
Идеи приказали долго жить,
Мы что имели, то порастеряли,
И не сумели нового нажить.
Выходит, Фридрих с Карлом ошибались?
Ильич, похоже, тоже был неправ –
Мы семь десятилетий зря старались,
Людей и время даром потеряв.
Конфетку не слепить из экскрементов,
Из вора не получится святой,
А семь десятков лет экспериментов
Закончились повальной нищетой.
Пора бы взяться, наконец, за разум,
Пора бы перестать людей смешить,
Но до чего же всё-таки заразно
Желание кого-то удивить!
Но до чего же чешутся ладони,
Как «осчастливить» хочется народ!
И вновь по бездорожью тройку гоним.
Куда опять кривая приведёт?