Громко всхлипывает ветер
И громко всхлипывает ветер
В трубе холодной поутру…
Погибло ты, село родное,
Сельчан всех ветры разнесли,
Поля бурьяном поросли.
Телята в стойлах не мычат.
Стропила ребрами торчат.
Гниют останки от сарая,
Хватают воздух, умирая…
И превратив село в кладбище,
Теперь везде сплошной погост…
Вон Смерть опять кому-то стелет
Постель, опершись на клюку…
И гроздь растоптанной рябины,
Как капли крови на снегу.
Людмила Графинина-Баринова,
с. Шигоны
Громко всхлипывает ветер
На погосте поутру.
Только мне одной на свете
Эти песни по нутру.
Слышу звон заупокойный
Даже в трелях соловья.
Нет сарая, вместо стойла -
Куча сгнившего старья.
По раздавленной рябине
Бродит Смерть на костылях.
Стало тихо, как в пустыне,
В разоренных деревнях.
Люди, где вы? Нет ответа.
Я одна, как колосок.
Деревенскому поэту
Пусть завидует Хичкок.
И громко всхлипывает ветер
В трубе холодной поутру…
Погибло ты, село родное,
Сельчан всех ветры разнесли,
Поля бурьяном поросли.
Телята в стойлах не мычат.
Стропила ребрами торчат.
Гниют останки от сарая,
Хватают воздух, умирая…
И превратив село в кладбище,
Теперь везде сплошной погост…
Вон Смерть опять кому-то стелет
Постель, опершись на клюку…
И гроздь растоптанной рябины,
Как капли крови на снегу.
Людмила Графинина-Баринова,
с. Шигоны
Громко всхлипывает ветер
На погосте поутру.
Только мне одной на свете
Эти песни по нутру.
Слышу звон заупокойный
Даже в трелях соловья.
Нет сарая, вместо стойла -
Куча сгнившего старья.
По раздавленной рябине
Бродит Смерть на костылях.
Стало тихо, как в пустыне,
В разоренных деревнях.
Люди, где вы? Нет ответа.
Я одна, как колосок.
Деревенскому поэту
Пусть завидует Хичкок.
Нет комментариев. Ваш будет первым!