Как поэты всё-таки умеют
Прелесть жизни передать в словах:
«Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах»!
Строки эти долго согревали
Серебро моих сердечных струй.
Но недавно повстречал в журнале
Я трактат о том, что поцелуй,
Как утюг, разглаживает кожу
(Лес морщинок был – и вот исчез).
И, вовсю гоняя кровь, поможет
Он улучшить ваш обмен веществ.
Селезёнке, почкам станет легче.
Если тот журнал не обманул,
То активней действует кишечник:
Поцелуи чаще – лучше стул.
Не впервые узнаю из прессы:
Моцарт тем всё больше знаменит,
Что его бемоли и диезы
Улучшают сон и аппетит.
И про пост церковный слышу: враки,
Что он грех поможет превозмочь.
Это только способ наши шлаки
Удалить из организма прочь.
…Так меняет - кстати и некстати -
Нас практичный двадцать первый век.
Был я прежде лирик и мечтатель,
А теперь другой стал человек.
Никаких стихов я не читаю,
Почему-то больше им не рад.
За собой же часто замечаю:
До чего мой изменился взгляд!
Те, что окружали - Кати, Лизы,
Со своим характером, с душой,
Превратились просто в организмы
Безо всякой тайны неземной.
Все про каждый орган знают чётко,
Что во вред ему и польза в чём…
Мне жена вдруг кажется печёнкой,
Сам себе я – жёлчным пузырём.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0150011 выдан для произведения:
Как поэты все-таки умеют
Прелесть жизни передать в словах:
«Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах»!
Строки эти долго согревали
Серебро моих сердечных струй.
Но недавно повстречал в журнале
Я трактат о том, что поцелуй,
Как утюг, разглаживает кожу
(Лес морщинок был – и вот исчез).
И вовсю гоняя кровь, поможет
Он улучшить ваш обмен веществ.
Селезенке, почкам станет легче.
Если тот журнал не обманул,
То активней действует кишечник:
Поцелуи чаще – лучше стул.
Не впервые узнаю из прессы:
Моцарт тем все больше знаменит,
Что его бемоли и диезы
Улучшают сон и аппетит.
И про пост церковный слышу: враки,
Что он грех поможет превозмочь.
Это только способ наши шлаки
Удалить из организма прочь.
…Так меняет кстати и некстати
Нас практичный двадцать первый век.
Был я прежде лирик и мечтатель,
А теперь другой уж человек.
Никаких стихов я не читаю,
Почему-то больше им не рад.
За собою ж часто замечаю:
До чего мой изменился взгляд!
Те, что окружали Кати, Лизы,
Со своим характером, с душой,
Превратились просто в организмы
Безо всякой тайны неземной.
Все про каждый орган знают четко,
Что во вред ему и польза в чем…
Мне жена вдруг кажется печенкой,
Сам себе я – желчным пузырем.