Вороной с дуба клюнут в темя,
И цепью умным бит котом,
Он пОд руку да не в то время
Влез явно и жалел о том.
Его развязные манеры
Дубовый удивляли лес,
Он был «восторженный» без меры
От сказки и её чудес.
Пренебрежение к героям
Ему так даром не прошло.
Периодически с запоя
Мерещилось бедняге зло.
Приглажен был он Черномором,
Смущал его Кащея взгляд,
Ретировался он с позором
И этому он был не рад.
Ему, конечно, было стыдно
От волка получить пинка,
Ведь - пушкинист он и обидно,
Что кот намял ему бока.
Заехал хилый леший в зубы,
А чахлый врезал по мозгам,
Ведь критикан был очень грубый,
Частенько напивался в хлам.
Накостыляли, в общем, лихо,
Обиженный в соплях исчез,
В жилетку лил он слёзы тихо,
Вздохнул спокойно славный лес.
Картинка из инета.
И цепью умным бит котом,
Он пОд руку да не в то время
Влез явно и жалел о том.
Его развязные манеры
Дубовый удивляли лес,
Он был «восторженный» без меры
От сказки и её чудес.
Пренебрежение к героям
Ему так даром не прошло.
Периодически с запоя
Мерещилось бедняге зло.
Приглажен был он Черномором,
Смущал его Кащея взгляд,
Ретировался он с позором
И этому он был не рад.
Ему, конечно, было стыдно
От волка получить пинка,
Ведь - пушкинист он и обидно,
Что кот намял ему бока.
Заехал хилый леший в зубы,
А чахлый врезал по мозгам,
Ведь критикан был очень грубый,
Частенько напивался в хлам.
Накостыляли, в общем, лихо,
Обиженный в соплях исчез,
В жилетку лил он слёзы тихо,
Вздохнул спокойно славный лес.
Картинка из инета.