С океанских бескрайних просторов был выдворен вон,
Курам на смех пригрела скитальца чужая земля,
И кокосы долбил каменюкой сеньор Робинзон,
Он - пародия Крузо, пытался начать жизнь с нуля.
Невезучий, нелепый, комичный, но с доброй душой,
Не видал раньше остров в натуре такого шута,
Подкаблучник, возможно, был бит и построен женой,
Но сбылась вдалеке от условностей жизни мечта.
Верным другом ему был болтливый, смешной попугай,
Подфартило и с Пятницей, дамочкой в сАмом соку,
Губы с ней раскатал он попасть в распрекраснейший рай,
С вожделенным «динь-динь» чуть с него не сварили рагу.
Стал своим средь чужих «племенной» сей «герой-папуас»,
В испытаньях обрёл «мужа зрелого царственный вид»,
ПО лбу бит был в нелёгкий судьбой уготованный час,
Местный он живописный с уморой имел колорит.
Найден был он супругой, в пенаты свои водворён,
Порывался сбежать, но ловили его, как тунца,
Снился долго ему с чернокожей зазнобою сон,
Угораздило ж пО уши втрескаться так беглеца.
Курам на смех пригрела скитальца чужая земля,
И кокосы долбил каменюкой сеньор Робинзон,
Он - пародия Крузо, пытался начать жизнь с нуля.
Невезучий, нелепый, комичный, но с доброй душой,
Не видал раньше остров в натуре такого шута,
Подкаблучник, возможно, был бит и построен женой,
Но сбылась вдалеке от условностей жизни мечта.
Верным другом ему был болтливый, смешной попугай,
Подфартило и с Пятницей, дамочкой в сАмом соку,
Губы с ней раскатал он попасть в распрекраснейший рай,
С вожделенным «динь-динь» чуть с него не сварили рагу.
Стал своим средь чужих «племенной» сей «герой-папуас»,
В испытаньях обрёл «мужа зрелого царственный вид»,
ПО лбу бит был в нелёгкий судьбой уготованный час,
Местный он живописный с уморой имел колорит.
Найден был он супругой, в пенаты свои водворён,
Порывался сбежать, но ловили его, как тунца,
Снился долго ему с чернокожей зазнобою сон,
Угораздило ж пО уши втрескаться так беглеца.
.
.
.
Картинки из инета.