МЕЧТЫ...

МЕЧТЫ...

Засыпана в кастрюльку вермишель,
А рядом котлетки шкворчат.
За окном поэтично шепчет ель,
А в комнате муж и дети галдят.

"Зенит", Аршавин, Погребняк…
Боже, как от этого я далека:
Со мной случился вдруг столбняк,
И почему-то жаркая рука.

И мнится мне, что я иду пешком
Из Питера до Царского Села.
А рядом Александ Сергеевич, с котелком.
И я от счастья плавилась, текла.

Здесь я красива, не уродка.
Намного краше Гончаровой.
О, как божественны моя походка
И тело под парижской обновой.

Нет Анны Керн и Гончаровой нет
В этом дивном мире.
Есть только я, и он – Поэт.
Я - его Муза и Лира…

Котлеты сгорели, разварилась вермишель.
С позорным счётом проиграл "Зенит".
За окном до слёз обидно усмехалась ель.
А во мне голос Пушкина звенит…