Глаза, которые следят
за каждым моим шагом,-
везде:
на лицах друзей, соседей,
прохожих, идущих куда-то.
Меня постоянно видят,
через глазные окна,
которые всюду и всюду.
И, даже, моя кошка-
это в меня окошко.
Словно хожу по сцене,
в "Пьесе моей жизни",
перед огромным залом,
в котором места все заняты.
Надо играть убедительно.
В пятом ряду- бабочка
притаилась; она опасается,
что я, неуклюжим движением,
наступив, сломаю растение,
на котором она отдыхает
от театральных подмостков,
на которых идёт "Пьеса жизни
моей".
Могу наступить на растение.
На ощупь иду, бездорожие.
Ряды, где сидят животные,
менее осторожные.
Знают: ни пьяный, ни трезвый,я
не навредил их братии;
что никогда не поднЯл ружья,
чтобы целиться в крылья
несущие: бекаса ли, утку ли, голубя.
Любимые мною зрители.
Любимое- больше ценится.
Его мало. Его хочется.
Однако, ряды первые,
сплошь, одно человечество.
"Да ломай",
"да стреляй",
"да не медли"-
подсказывают они обычно мне.
Я от сцены, от края,
отхожу удивлённый,
оставляя их окрики
не-удо-влетворёнными.
Обернусь посмотрю
на ряды, что подальше:
волки, лисы, собаки- плачут.
Своим взглядом пытаюсь
их слёзы измерить,
им
со сцены
роняю:
продолжайте мне верить.
Мне бросает "Ату"- человечество,
на виду у всё видящей
барышни- Вечности,
наблюдающей сцену
из закрытой VIP-ложи,
из которой, порою,
я слышу: и что же?