Пришёл отец мой с войны домой.
А мать от зеркала всё не отходит.
Соседки вдовы, все к нам гурьбой.
И бабья зависть с их лиц не сходит.
Отец как водится грудь колесом.
Медали звякнули на гимнастёрке.
«Садитесь, бабоньки, - сказал им он.
- Помянем ваших. Неси мать водки».
И заиграл на общей кухне патефон.
Чуть захмелев соседки в пляс пустились рьяно.
Отец принёс, сходив куда-то, самогон.
И всё затихло лишь под утро рано-рано.
Уже к обеду я проснулся, слышу плач.
Ревела мать, да так, что было страшно.
А на столе, где на тарелочке калач,
Отцовским почерком оставлена бумажка:
«Ты на меня, Валюха, зла то не держи.
Нашёл я бабу помоложе, покрасивше.
Мальцу всю правду, всё как есть, ты расскажи.
Ну всё прощай…» - уже приписано чуть ниже.
Прошло три года и гуляя по Тверской.
Увидел я, как шёл отец с какой-то девкой.
В то время был я уже парень озорной.
С собой таскал трофейный новый парабеллум.
В глухом дворе его окликнув подозвал.
Отец, узнав меня пытался убежать.
Я вскинул руку с пистолетом и сказал:
«Прощенья нет тебе, ты предал мою мать».
Пока мотал я срок в Колымских лагерях.
Мать, умирая перед смертью написала:
«Твой папа снился мне буквально вот вчера.
Зовёт к себе. И я не отказала…».
[Скрыть]Регистрационный номер 0517656 выдан для произведения:
Пришёл отец мой с войны домой.
А мать от зеркала всё не отходит.
Соседки вдовы, все к нам гурьбой.
И бабья зависть с их лиц не сходит.
Отец как водится грудь колесом.
Медали звякнули на гимнастёрке.
«Садитесь бабоньки, - сказал им он.
- Помянем ваших. Неси мать водки».
И заиграл на общей кухне патефон.
Чуть захмелев соседки в пляс пустились рьяно.
Отец принёс, сходив куда-то, самогон.
И всё затихло лишь под утро рано-рано.
Уже к обеду я проснулся, слышу плач.
Ревела мать, да так, что было страшно.
А на столе, где на тарелочке калач,
Отцовским почерком оставлена бумажка:
«Ты на меня, Валюха, зла то не держи.
Нашёл я бабу помоложе, покрасивше.
Мальцу всю правду, всё как есть, ты расскажи.
Ну всё прощай…» - уже приписано чуть ниже.
Прошло три года и гуляя по Тверской.
Увидел я, как шёл отец с какой-то девкой.
В то время был я уже парень озорной.
С собой таскал трофейный новый парабеллум.
В глухом дворе его окликнув подозвал.
Отец, узнав меня пытался убежать.
Я вскинул руку с пистолетом и сказал:
«Прощенья нет тебе, ты предал мою мать».
Пока мотал я срок в Колымских лагерях.
Мать, умирая перед смертью написала:
«Твой папа снился мне буквально вот вчера.
Зовёт к себе. И я не отказала…».