За ромашковым полем,
где небес синева,
и такое раздолье,
а по пояс трава –
есть огромная пустошь.
Там никто не живёт.
Только ветер-бродяга
песни скорби поёт.
И зверьё там не бродит,
птиц оборван полёт.
Мгла и мрак хороводят.
Смерть по кругу идёт…
Невозможно – в возможном.
И вот раз напрямик,
миновав раздорожье,
вышел к полю старик.
Долго брёл, пробираясь,
чрез овраги, кусты,
иногда наклоняясь,
чтоб понюхать цветы.
Слушал небо и утро,
воздух пряный вдыхал.
И вдруг замер, как будто
он кого повстречал.
Словно вот оно, это -
к чему так всё спешил.
Не желал, а - вернулся.
Будто раньше здесь жил…
Впереди – тьма и пустошь.
Впереди – ветра гул.
Но, крестом осенившись,
словно в бездну шагнул.
Шаг за шагом – втянулся.
Даже ветер притих:
неужели вернулся
кто остался в живых?
Кто порой злою чёрной
вдруг не сгинул-пропал,
от беды и от горя
в свет далёкий сбежал.
Себя прятал от боли,
так же в боли той жил.
Всё искал лучшей доли.
Тех, кто знал, пережил…
Чёрный быльник сминало
под ногами старечи.
Вдруг обрыв – и завала.
Руки деда и плечи,
словно лист задрожали.
Накатились и слёзы.
На погосте в печали
шелестели берёзы…
Так и плакал небога,
преклонивши колени,
отмоливши у Бога
путь к родному селенью.
Там когда-то родился,
там был счастлив, любил,
слепо Богу молился
и, случалось, грешил.
Пусть ветра здесь гуляют
в чёрной быльник-траве,
он в тоске и печали
догорюет свой век.
Лишь бы солнышко грело
И не тиснул мороз,
И душа не болела…
Там, где быльник порос,
вновь парят птичьи стаи,
Рёв зверей. Жизни ход.
И дорогой страданий
кто-то снова идёт…
Помочь сайту
Поздравления
