Помочь сайту
Поздравления
Стихи 2
Березка
Бушевала вокруг злая стерва война
И стояла березонька в поле одна,
Видя, как поднимались в атаку бойцы
И взлетали с ветвей ее в небо скворцы.
«Ах, березка, подруга тех огненных дней,
До сих пор кровь и копоть на кроне твоей»,
Не вернули дожди белизны ей былой
И не стерся из памяти яростный бой.
Сколько пуль и осколков в тебе?! Их не счесть,
Сколько юных бойцов похоронено здесь?!
Помнишь, парня того, с синим взглядом небес,
Что стоял, прислонившись спиною к тебе?
Он писал в письмах маме: «Вернусь, только жди!»
И на смену снегам приходили дожди,
Этот парень остался навечно с тобой,
Вон, в той братской могиле, под красной звездой».
В ней лежат, рядом с ним, много храбрых бойцов,
Что любили веселые песни скворцов,
А солдатские души не спят, они ждут,
Когда снова весенние ливни прольют.
И вернутся скворцы из далеких краев,
Чтоб устроить концерт в честь погибших бойцов…
«Ах березка, подруга моих страшных лет,
Вот и свиделись мы, видишь, я уже сед?!»
Все вокруг превращается в пепел и прах,
Не стареет лишь память о славных бойцах.
Атака
Ну, что, отец, раскурим весь твой скудный самосад?
Это – не грех, ведь скоро в бой, а там – кто в Рай, кто в Ад.
А наш комбат на нервах весь, сжимает пистолет
И ждет, когда ракета вверх взметнется, сквозь рассвет.
И вот, она взметнулась ввысь и, за Отчизну, он
Поднял в атаку свой родной гвардейский батальон.
И, под разрывы вражьих мин, на высоту «сто пять»,
Повел солдат, чтоб взять ее и больше не терять.
Строчил фашистский пулемет и если б только он
Замолкнуть мог хотя б на миг, хоть на один патрон.
Встречала Смерть солдат звеня холодным свистом пуль
И, свежескошенной травой, все падали в июль.
Гляжу, упал еще один и это был солдат,
Что пять минут назад со мной делил свой самосад,
Упал в траву он и в его распахнутых глазах,
Картиной мертвою, навек застыли небеса.
Не понял, как я сам упал, но видел с высоты,
Лежал в воронке паренек в крови, прося воды.
И всем сейчас хочу сказать, как горький эпилог,
Он жить остался на Земле, но без обеих ног.
И нет ответа на вопрос, все мысли, как в дыму;
«Кому же больше повезло: другим или ему?»
Муха
Как-то муха позвала меня в полет
И ответил я отказом мухе:
«Ты лети одна, куда душа зовет,
Я сегодня, извини, не в духе.
А коль хватит сил, так облети весь мир
И держи удары жизни стойко,
Но, а если, попадешь на шумный пир,
Не закончи дни под мухобойкой.
Что ж, я все тебе сказал, лети теперь,
И не жди вновь от меня совета.
Через пять секунд не улетишь, поверь,
Сам тебя прихлопну я газетой».
За краем пропасть
И даже камни помнят все,
А люди забывают
И их, беспамятством, несет
К логическому краю.
А там – за краем, пропасть ждет,
За край не ухватиться
И кто в ту пропасть упадет,
Уже не возродится.
И, оказавшись там – на дне,
Он света не увидит
И будет мир и род людей
За это ненавидеть.
И, день за днем, ругая их
Семиэтажным матом,
Он распугает всех святых,
Став, для себя и остальных,
Живым подобьем Ада.
Ослепшие окна
Ослепшие окна старинных дворцов
Глядят на растущие ввысь небоскребы
И вновь вспоминают ушедших творцов,
Что их сотворили, по воле природы.
И плачут они, штукатуркою стен,
И горько жалеют о том, что уж нету,
Тех зодчих, что брали твореньями в плен
И мысли и души, и звали их к свету
Ах, этот, прижившийся стеклобетон,
И рвущийся в небо змеей Москва-Сити,
Но ближе мне своды старинных колонн,
Где крепче канатов истории нити.
Тишина, как воздух.
Для меня тишина, словно воздух,
Я лишь ею свободно дышу
И смотрю на далекие звезды
И у них, как у Бога, прошу,
Чтоб, хотя бы на час, задержалась
Эта ночка, в сиянии звезд,
И моя тишина не прервалась,
Как над речкой разрушенный мост.
Подмигнули мне яркие звезды,
Словно слышали просьбы мои,
И вдохнул тишину я, как воздух,
Но вдруг грянул оркестр зари.
Оркестр листвы
В роскошном, зеленом костюме
Шумит летний лес в далеке
И в этом естественном шуме
Есть музыка данная мне.
Я слышал немало оркестров
И все душу трогали, но
Душевней, чем Ветер-маэстро
Мелодий не пишет никто.
Устав от обыденных бесов,
Приду в поле чистое я
И буду пить музыку леса
В театре звенящего дня.
О, сколько живого мажора
И трепетных ласковых нот!
Спасибо – тому дирижеру,
Что этот оркестр ведет.
Веселые скрипки играют
И балуют флейты мой слух,
А в небе, над лесом, летает
Чайковского радостный дух.
Но вот на подходе и птицы,
«А кто это?», - спросите вы,
«Так, это ж певцы и певицы –
Солисты оркестра листвы».
Я вернулся с войны
Я вернулся с войны –
То ли мертв, то ли жив?
И среди тишины
Слышу снова мотив.
И звучит он во мне,
Свистом пуль у виска,
Все в нем лишь о войне
И в ее я тисках.
Мне бы прочь убежать
И забыть все бои,
Чтоб другим не мешать
Жить, не помня войны.
Только все эти мысли
Страшней воровства,
Хватит нам, тех кто в жизни
Не помнит родства.
Я сбежал бы скорей,
Но меня не поймут,
Те, кто памятью дней
Мою сущность зовут.
Кто забыл об ужасах войны?
Кто забыл об ужасах войны,
Тот – Иван – не помнящий родства,
И на нем за это пуд вины,
А История всегда права.
Сам, порой, не понимая что,
Превращает свет сознанья в тьму,
Он вокруг себя уже давно
Раздувает новых войн искру.
Крестики, нолики
Крестики, нолики, волки и кролики,
И игроки, и охотники тоже,
Смотрят, для них Жизнью, снятые ролики
И понимают, что жребий их брошен.
Только Судьба им – не всем улыбается,
Хоть и на первый взгляд так благосклонна,
Крестик и нолик за клетки сражаются,
Кролик на куцыго смотрит влюблено.
Седой
От корней до кончиков волос
Разлилась по кудрям седина.
«Сколько лет тебе, старик?» – вопрос,
«Тридцать три мне будет, старина».
«От чего же так рано поседел?
Ведь тебе еще нет сорока»,
А седой в глаза мне поглядел
И ответил, что жизнь такова.
Больше ни сказал он ни о чем,
Но я понял, все и так, без слов, -
Била жестко Жизнь его кнутом
И бросала в пасти злых волков.
И из грубых рук своей Судьбы
Не воды он родниковой пил,
А от слез соленый сок Нужды
И всегда ее благодарил.
С кем-то Жизнь, как матушка, добра
И не станет плетью больно бить,
А отвесит столько серебра,
Что не хватит силы утащить…
Он тянул трудов своих обоз,
Битым был и телом и душой,
А за все – лишь серебро волос,
До чего же Жизнь «мила» порой!
Чужая красавица
Обнимал и ласкал я тебя,
Сладострастно к себе прижимая,
И в глазах моих, полных огня,
Взгляд твой ясный, как первый снег, таял.
От тепла твоих ласковых рук,
Что положила ты мне на плечи,
Участился в груди моей стук,
И пропал дар естественной речи.
Я тебя нежно на руки взял
И понес в твою спаленку смело,
Где всю ночь для себя открывал
Я все прелести женского тела.
Начиная с ваниловых уст
И кончая подушками пяток
Я тебя постигал, в вихре чувств,
И что – не поцелуй, то был сладок.
А когда уходил от тебя
Во мне мысль промелькнула такая:
«Ах, как жалко, что ты – не моя,
А красавица чья-то чужая».
Счастье, что желаю лишь врагу
Телефон разорвется на части,
Если трубку сейчас не возьму.
Это звонит мне вновь мое «счастье»,
Что желаю я только врагу.
Все названивает без умолка,
Нарушая тревожно мой сон,
Я рычу, в угол загнанным, волком,
И мечтаю разбить телефон.
Что ты звонишь и звонишь ночами
И совсем отдохнуть не даешь?
Ведь одна пустота между нами.
Ну, когда же ты это поймешь?
Разобью телефон я и что же?...
Это вряд ли проблему решит,
Ты отыщешь ко мне сто дорожек,
Если даже дорог всех лишить.
И живу я отчаянно этим,
Но, когда снова трубку беру,
Все надеюсь, что мне, на рассвете,
Звонит счастье, которое жду.
Обманула весна
Обманула весна ожиданья людей,
Уж апрель, а все холод и снег.
Я не слышу душевного пенья грачей
И в тулупе идет человек.
Он шагает один и дрожит на ветру,
Ах, весна, как же ты так могла?
Ведь дрожит вместе с ним вся природа вокруг,
А всем хочется снова тепла.
Старый парк загрустил под покровом зимы,
И тропинка, бегущая в даль,
Спит под снегом и видит – не вещие сны,
Снится ей отшумевший февраль.
Мы не скоро с любимой пройдемся по ней,
В переливах полночной луны,
Тело хочет, чтоб стало немного теплей,
А душа с сердцем просят весны.
Про тучку
Я возьму листок бумаги с шариковой ручкой
И в один из вечеров вам, с вдохновеньем, я,
Напишу стихотворенье про простую тучку,
Что свинцовым взглядом сверху смотрят на меня.
И про то, как взгляд свой хмурит, и про то, что злая,
И про то, что вам порой не описать пером –
Как она бьет в барабаны и огонь метает,
А потом, как из ведра, льет на людей дождем.
Я возьму листок бумаги с шариковой ручкой,
Только помните о том, что я скажу всем вам:
Высоко на небе грезит о высоком тучка,
Но стихи мы посвящаем ясным небесам.
Песня
Языки огня в камине
Лижут вкусные дрова
И летят по всей квартире
Духи доброго тепла,
Я сижу в качалке-кресле
И, под треск веселых дров,
Напеваю нежно песню
И со мной поет любовь.
Нет прекраснее дуэта,
Чем она и я, вокруг,
Мы поем вдвоем, а где-то
Воют демоны разлук.
Но меня не испугают,
Эта песня их сильней,
И кто пел ее, тот знает
Сколько чувств и силы в ней.
И сейчас, в краю чужбинном, -
В царстве стужи и порош,
Эту песню у камина,
Ты вдвоем со мной поешь,
И никто уже не сможет
Нашу песенку прервать –
Ни морозы, ни пороши,
Ни разлук зубастых рать.
Поэт жёг стихи
Поэт, застигнутый морозом, жёг стихи,
С единственным желанием согреться,
Но, как назло, вместо желанной теплоты,
Он чувствовал, как леденеет сердце.
Тогда, ещё швырнул стихов своих в костёр,
Но воспылали холодом страницы
И перед ним открылся длинный коридор,
И на него взглянули чьи - то лица.
Один спросил его: «Ну, что же ты, поэт,
Сжигаешь в лоне января творенья?
Они сгорят, но только их тепло и свет
Тебя согреют на одно мгновенье».
Другой сказал ему: «Коль хочешь, так сжигай,
Хоть вдохновенно ты творил годами,
Забудь, что есть в твоих стихах и Ад и Рай
И глубина морская и цунами».
Поэт ответил им: «Решил, сожгу стихи
И никогда я не раскаюсь в этом
Ведь никому ещё, в судьбе моей, они
Не подарили ни тепла, ни света.
«Но, я надеюсь, что они хотя б меня,
Согреют и спасут сейчас от стужи,
Кому нужны мои стихи, кроме огня,
Когда вокруг одни пустые души?»
На дне морей
Из века в век, на дне морей, среди кораллов,
Гниют набитые богатством корабли,
А штиль сменяется штормами в девять баллов,
Но нипочем погибшим кораблям они.
Они блаженствуют на самом дне, в покое,
И не хлестает шторм, как плетью, их волной,
А наверху, храня молчание скупое,
Теряют люди от сокровищ их покой.
Вот, капитан седой склоняется над картой
И вторит, что в квадрате этом, третий век,
Лежит на брюхе, глубоко, большим подарком,
Набитый золотом пиратский «Черный Джек».
Трясясь от алчности, он говорил об этом,
И пред собою ясно видел лишь металл,
Что глубоко на дне светился жёлтым светом,
И старика в свои объятья завлекал.
В самом центре Ада
Я куплю себе дом с приведеньем –
В самом центре зловещего Ада
И делить буду все откровенья
С каждым бесом, как с другом и братом.
Мне наскучил коттедж возле Рая,
Я устал видеть ангелов в белом,
Что, как – будто бы, всех понимают,
Только ни до кого нет им дела.
Пусть меня осуждают пророки:
«Мол, забыл человек путь свой к храму»,
Но ведь я не сбивался с дороги
И не прыгал в зловонную яму.
Разве, мог я предвидеть заранье,
Что, живя в гуще райского сада,
Я найду для себя пониманье
В самом центре зловещего Ада.
Я тебя отпускаю
Я тебя отпускаю, как птицу,
Вот открыл уже клетку твою.
Что ж, лети, а я буду молиться
И желать тебе счастья в Раю.
Провожу я тебя добрым взглядом,
Но, проделав нелёгкий свой путь,
Где-то там, - между Раем и Адом,
Ты о клетке былой не забудь.
Много клеток ты встретишь в полёте
И серебряных и золотых,
Будут вторить они о свободе,
Но не слушай речей сладких их.
Ты - наивная пташка; Ну, что же…
У таких просто волю украсть,
Так не дай же тебе в жизни Боже
В клетку чью - нибудь снова попасть.
Ор и Крик
Ор и Крик вновь руки пожимают,
Тишь подкралась к ним в полночный час,
Видит, братья что-то замышляют,
Строят планы, весело смеясь.
Ор воскликнул: «Заору я басом!»,
Крик в ответ: «Ори, я подхвачу!»
Разорвём мы Тишь, как звери, разом,
Нам с тобою это по плечу.
Пусть прольются наши децибелы
Прямо в уши сонных городов,
Что ж, давай-ка, залпом грянем, смело!
Ты готов, Ор? Да, Крик, я готов!»
И, всю ночь, волнуя снежный город,
Шум звенящий на ушах стоял –
Это, в окруженье Крика с Ором,
Новый год по улицам гулял.
Затмение души
Опять твой ум зашёл за разум -
Идёт затмение души.
Ты острой саблей рубишь вазы
И ставишь совесть на ножи.
Вся жизнь твоя, как домик старый,
Объята яростным огнём,
И, как не странно, все пожары
Гасил и гасишь ты вином.
И ждёшь пока огонь погаснет,
Но, пуще стаи злых волков,
Грызёт пожар горячей пастью
Надежду, Веру и Любовь.
А ты закрой глаза и просто,
Переосмысли все года,
«Давай, за жизнь, поднимем тост мы
И будет пусть вином - вода!
Чудо
Разгоню в себе я дрёму диким свистом,
Разбужу от долгих снов былую удаль,
Ах, не мне ли, молодому, в поле чистом,
Как коня, ловить за гриву диво – чудо?!
Я горяч и, как Геракл, полон силы,
И моя уздечка жаждет чьей - то шеи,
Я поймаю чудо, чтобы не случилось,
Даже и не сомневайтесь, я сумею.
Говорят, чудес на свете не бывает,
Но я знаю то, что тот, кто в них не верит
Никогда лихое чудо не поймает
И хмельное счастье сказкой не измерит.
Жизнь коротка
Жизнь и так коротка, без того коротка,
Что – ни миг, то, как золото, ценный,
Не транжирьте налево и право года –
Вновь я вам говорю, откровенно.
Каждый день вы цените, как искренний дар,
Он даётся Всевышним с рожденья,
И смакуйте года, как душистый нектар,
С чувством жадности и наслажденья.
А кто выпьет до дна весь нектар за присед,
Не поняв до конца его вкуса,
Тот не сможет почувствовать прелесть всех лет
И пошлёт жизнь совсем не в ту лузу.
Нам бы сеять и пахать
Сорок первый в огне, враг лютует вокруг,
Призвала нас Отчизна в солдаты.
Нам бы сеять, пахать, да, хлеба убирать,
Но в руках трудовых автоматы.
Там – в родимых краях, держат жёны свой тыл
За себя и за нашего брата.
Это нам бы пахать, да, хлеба убирать,
Но в руках трудовых автоматы.
Кто же в том виноват? А нам грозно в ответ
Свищут пули и рвутся снаряды,
Но мечтаем пахать, да, хлеба убирать,
А в руках трудовых автоматы.
Вот изгоним врагов, возвратимся домой
И, под марши победных парадов,
Будем сеять, пахать, да, хлеба убирать
И не будет в руках автоматов.
И расскажем мы внукам о вёрстах войны,
О боях, что гремели когда – то,
Как хотелось пахать, да, хлеба убирать,
Но дала нам страна автоматы.
А, за окнами Май – День Победы, друзья.
Посмотрите, как все ему рады!
Так, дай Бог вам пахать, да, хлеба, убирать
И в руках не держать автоматы.
Всех погибших бойцов, что остались в полях
Помянуть бы, не чокаясь, надо.
Им земли не вспахать, да, хлебов не убрать,
Хоть и нет в их руках автоматов.
Тот, кто дарил свет души
Стихи великого поэта
Я перечитываю вновь,
О, сколько лиры, сколько света
Исходят от его стихов!
Вполне простой, рязанский парень,
Скопив свой дюжий дар в себе,
Покинул дом родимый, старый
И прибыл в город на Неве.
И зазвенели его строки
В сердцах простых совсем людей –
По сути творческой далёких
От поэтических речей.
Но над страной гремели грозы,
Сверкали молнии войны,
А в тёмных стенах шли допросы
Тех, кто был совестью страны.
И, тут и там, команды смерти,
Спешили к стенке ставить всех,
Кто был во взглядах твёрже тверди
И не сломался, как орех.
Ну, не смогла душа поэта,
Чья совесть крепче, чем печать,
Глядеть смиренно на всё это
И с равнодушием молчать.
Убит поэт в зените силы,
Но для людей лишь ближе стал
И, стоя у его могилы,
Убийца жарко речь толкал.
Он произнёс: «Сергей Есенин
Не просто был для нас поэт,
А был, вне всякого сомненья,
Тем, кто дарил всем людям свет!»
И, от своих слов, не краснея,
Он клялся в том, что никогда
Его убийцы не сумеют
Уйти от скорого суда.
Синичка
Пташка, пташечка, синичка,
Раз надумала, лети,
Да, хоть к черту – на кулачки,
Только помни, впереди.
Ждут тебя края другие,
Непохожие на Русь,
А там звери есть такие,
Что представить я боюсь.
Зубы их острее бритвы,
Лапы весом - в целый пуд,
Попадешься и молитвы
Никакие не спасут.
В тёмных джунглях Амазонки
И отчаянье и страх.
Этот край чужой сторонки
Не для наших милых птах.
Я ведь сам летал, когда – то,
В край тропических дождей
И, среди чужих пернатых,
Понял сердцем – до корней.
Что не там моя удача,
Я – российский воробей,
А берёзовая чаща
Джунглей мне любых милей.
Пташка, пташечка, синичка,
Взвесь, продумай всё сперва,
Чтоб у чёрта – на куличке
Не болела голова.
Я вчера с зарёй вечерней говорил
Я вчера зарю вечернюю спросил:
«Ты скажи, заря, какой день завтра, будет?»
И заря, взмахнув лучистой парой крыл,
Отвечала: «Всё хотите знать вы, люди…»
Я немало знал старушечьих примет,
Только в них мне не всегда желалось верить,
По одной из них – закатный ясный свет
Открывает в завтра солнечные двери.
Но, проснувшись поутру, я за окном,
Не увидел златогривого рассвета,
А по улице печальным табуном
Шли дожди наперекор людским приметам.
Расплетать косы жизни
Мне никогда не льстило творчество поэтов,
Но Бог решил, что я поэтом должен стать –
Не только, чтобы заплетать венки сонетов,
А чтоб ещё и косы жизни расплетать.
Душа царица
Держите ваших бесов в ежовых рукавицах,
Пусть ангелы не стонут на кольях их рогов,
Душа на троне жизни должна сидеть царицей,
Не дайте оказаться ей в лагере рабов.
Найти ответ на все вопросы
Суметь найти ответ на все вопросы –
Звучит наивно и порой смешно,
Скорей, зимою загрохочут грозы
И превратится ручеёк в вино.
Скорей, на землю рухнет с треском небо,
И кто-то жадно выпьет все моря.
Конечно, это сказано нелепо,
Зато, какой в том смысловой заряд.
Суметь найти ответ на все вопросы –
Мечта глупцов и нереальный миф.
Не веришь мне?! Посей на Марсе розы,
Грунт марсианский жизнью напоив.
Но ты ищи, ищи везде ответы
Пока надежда яркий свет свой льёт,
Найдешь ответ и на других планетах
Хмельная роза счастья зацветет.
Цветы полей
Цветы полей. В них вольная свобода.
Они цветут для миллионов милых глаз,
Ведь так решила испокон веков Природа
И красотою одарила щедро нас.
И каждый раз, когда идем мы через поле,
То видим как, подобно пламени костров,
Горят, нам грея души, светлые до боли,
Улыбки солнечных и радостных цветов.
Ни дня без строчки
«Ни дня без строчки « - вот девиз поэта!
А как мне быть, коль вдохновенья нет?
И вам, друзья, конечно же, об этом
Твержу и вновь, и вновь я, как поэт!
Писать без вдохновенья что угодно,
И рифмовать красиво груды строк,
Наверно, в наше время – это модно,
Но рифмоплётство – сладостный порок.
Заманит, не заметите и сами,
Как вирус графоманства, изнутри,
Вас опьянит фальшивыми стихами,
Хотя, конечно, это не стихи!
Ромашка
Срывая ромашку, наивно мы верим,
Что этот цветок даст нам верный ответ.
И рвём лепестки беспощадно, как звери,
А ей очень больно, да, голоса нет.
Иначе, она зарыдала бы горько
И крикнула яростно, словно гроза:
«Ну, что вы творите? Ну, хватит, довольно…
Ответ на вопрос ваш хранят небеса.
Ах, любит, не любит? – Я только ромашка,
Не белая фея в обличье цветка,
А любят ли вас? Вы поймёте однажды,
С любовью взглянув своим милым в глаза».
Белый стих о скидках
Набирают обороты
Скидки в супербутиках,
Шопоголики рванулись
И скупают подчистую
То, что нужно и не нужно
Всё «сметают», словно завтра,
Кризис обухом ударит
И наступит дефицит.
Десять, двадцать, тридцать, сорок,
Пятьдесят процентов скидка,
Покупайте, люди, завтра
Будет в рамках прежних цен.
Вот костюм, вот брюки, туфли,
Галстук красный и рубаха,
Покупайте, будет скидка
В пятьдесят процентов, вам!
Но мне этого не нужно
Я хочу купить перчатки,
На дворе зима и холод,
А перчаток, впрочем, нет,
Я стою, грустя у кассы,
Шопоголики беснуют,
Все бегут, чуть с ног не сшибли,
Ну, а мне немного надо;
Пару кожаных перчаток
До ближайшей весны.
Белый стих о бесах в нимбах
Бесы жизни носят нимбы,
Пряча острые рога,
И мы верим им, и верим,
Но так редко сознаем,
Что пред нами был не ангел,
А красивый белый бес.
Он под праведною речью
Сущность дьявольскую прятал.
Говорил он о высоком:
О надежде и о чувствах
И руками в это время
Гладил ножки милых женщин,
А мужей их правоверных
Угощал он горьким хмелем.
Говорил: «Вода святая –
Из источника у храма!»
Только солнце закатилось
За опушку, в тот же миг,
Отвалился нимб у беса
И рога увидел люд.
Но глазам никто не верил,
Все решили, показалось
И, как прежде, с восхищеньем,
Речи слушали его.
Глядят колосья на меня
Поля, поля, кругом поля,
Куда не глянь - пшеница,
Глядят колосья на меня
И вижу я их лица.
Глядят пшеничные глаза,
Сияет счастьем небо,
Я знаю, что хотят сказать
Мне эти дети хлеба.
Они мне мысленно твердят:
«Созреем мы и скоро
Комбайны вновь заговорят
На языке моторов».
«Приедет в поле агроном
Чтоб королём, с пригорка,
Взглянуть, как в поле золотом
Идут бои уборки!.
«А ты, наш друг, пока постой
И пообщайся с нами
И каждый колос золотой
В твою ворвётся память».
Двустишие 1
И даже глухари порою слышат то,
Что слышать никому на свете не дано.
По могучим ладоням России
По могучим широким ладоням России,
Как по линиям рук человека,
От истока до устья ведут, как миссии,
Реки воды свои – век за веком,
Мимо маленьких сёл и больших городов
И отдельных людей и народов,
Реки держат свой путь – по веленью богов,
Не страшась на пути поворотов.
И бегут они вдаль, и мечтают они
Слиться с морем в объятьях солёных,
Сколько воли и силы в теченье реки
Сколько мыслей в свободу влюбленных?!
Глава молодости.
Я много слышал, что есть Книга Бытия,
Но не держал её в руках моих… ну что же?!
А ведь зато есть в этой книге - Ты и Я
И наше общее с тобою счастье тоже,
Главу с простым названьем: «Молодость моя»
Бог начал лишь совсем недавно в этой жизни
И появленье в ней, любимая, тебя
Внесло в неё так много красоты и смысла.
Так жаль, но день за днём, идёт к концу глава
И остаётся мне лишь Господу молиться
И верить в то, что он нам сможет даровать
Счастливой молодости хоть одну страницу.
Вели колёса разговор.
Я сел в вагон со старого перрона,
Брал сон меня, как крепость, на измор,
Но слышал я, как под моим вагоном
Вели колёса бойкий разговор.
Тук! Тук! Тук! Тук! - я слышал стук колёсный
И брал меня за душу каждый миг,
Тук! Тук! Тук! Тук! - то весел он, то слёзный-
Такой душевный и простой язык.
И понял я, все эти перестуки-
Не только лишь какой-то стук колёс,
А это чьи- то встречи и разлуки,
Что скорый поезд по России нёс.
Тук! Тук! Тук! Тук! - Всё время без умолка ,
С моим сердечком, не сбиваясь, в такт,
Вели колёса разговор свой долго
Про нас, любовь моя, и просто так!
Облака.
Сквозь расстоянья и века,
В любых условиях погодных,
Бегут по небу облака,
Как толпы сказочных животных,
И сверху смотрят на меня,
Но мне всегда - признаюсь честно,
Казалось, что бежит земля,
А облака стоят на месте.
Если б было три сердца?
А если б было у меня
В груди два лишних сердца?
Тремя любил бы я тебя,
Но вместе им не спеться!
Бог любит троицу, ну, что ж?
Пусть любит- право Бога,
Три сердца, ты меня поймёшь,
Как два не нужных слога.
Да, мне хватает одного-
Влюблённого большого,
Как солнце яркое оно
И в нём - к тебе дорога.
Коль было б три сердечка, то
И было б три дороги,
Вот только нужно мне одно,
А лишних два - пороки.
Под золотыми куполами.
Под золотыми куполами
Старинных храмов и церквей
Поёт безустали веками
Душа святой Руси моей.
И это радостное пенье,
Как колокольный, чистый звон,
Слетает вечным откровеньем
Со всех божественных икон.
Слетает и летит, как ветер,
На крыльях счастья и добра
Туда, где радуются дети
И вера в Господа жива!
Сегодня ночка светлая.
Сегодня ночка светлая
И вновь мне не до сна.
Приди ко мне, заветная,
Пора уже, пора!
Своей улыбкой ясною
Зажги во мне любовь.
Приди скорей, прекрасная,
Из царства вещих снов!
Я без тебя, любимая,
Не в силах глаз сомкнуть
И грусть моя незримая
Влечёт меня ко дну.
Сгони её унылую
С моей больной души,
Ну, что ты медлишь, милая?
Жизнь без тебя - не жизнь!
За тебя ли время?
Играй! Играй! Но не спугни
Пугливых мух фортуны.
Они всегда с тобой, но ты
Неопытный и юный.
Поставить можешь не на тех,
Сыграть ва – банк не с теми.
Ты знаешь точно, где успех,
А за тебя ли время?
Рано утром.
Случилось это утром рано,
Когда все впали сладким сном,
Но я не спал и, как не странно,
Глядел в открытое окно.
И вдруг, в мой дом влетела птичка,
На столик села невзначай,
«Постой, прекрасная певичка,
Прошу тебя, не улетай!»
«Я знаю, ты везде летаешь
И видишь дальние края.
Быть может где – то ты встречаешь
Любовь, которую жду я?!»
А птаха крыльями взмахнула
И, не ответив ничего,
В мгновенье ока упорхнула
В моё открытое окно.
Но, всё ж, не получив ответа,
Я не повесил хмуро нос
И, в золотых лучах рассвета,
Искал ответ на свой вопрос.
Не рычите, кошки
Ах, кошки, кошки, не рычите,
Я вашу сущность знаю.
Ведь как вы рыком не кичитесь,
А слышно только: «Мяу».
На природу.
Если в мой ближайший выходной
Будет снова тёплая погода
Я сбегу от жизни городской
Прямо в лоно девственной природы,
Там, где реки быстрые текут,
Там, где в небо устремились горы
Я найду душевный свой уют,
Позабыв про сумасшедший город.
Надоела эта суета:
Гул машин и пробки на дорогах!
Я имею право иногда
Отдохнуть от них хотя б немного.
На природе дышится легко,
Прочь уходят будничные мысли,
Только там я в силах, как никто,
Ощутить всю прелесть этой жизни.
Жарко топится печь.
Жарко топится печь в моём доме
И сверчок всё о чём-то поёт,
А на коврике, в сладкой истоме,
Спит, свернувшись в клубочек, мой кот.
Позабыв про седые метели,
Что хозяйничают за окном,
Наполняет он, как колыбельной,
Задушевным мурлыканьем дом.
Я гляжу на него вот уж долго,
Час за часом, молчанье храня,
До чего ж сладко спит он, да только,
Сон мой что-то обходит меня?!
Песня – пламя.
Из всех известных песен
Мне нравится одна,
Её в далёком детстве
Я слышал от отца,
Бывало сядет рядом
Поникший от забот
И, голосом усталым,
Под нос её поёт
И пелось в этой песне,
Как помню я, о том,
Что мир наш лишь все вместе
Мы от войны спасём.
И как бы не пытались
Нас злобные враги
Сломить огнём и сталью-
Им не сойдёт с руки!
Пусть этой песни пламя
Всегда горит во мне,
Как неземная память
О дорогом отце!
Соловей не тронет глухаря.
Не пой напрасно, соловей,
Не рви же глотку зря.
Ты песней сладостной своей
Не тронешь глухаря.
Какая ночь перед рассветом!
Какая ночка пред рассветом!
Как ярко звёздочки горят!
Всё так, как было прошлым летом,
Всё так, как ровно год назад,
А как нам было мило вместе!
Я верил в счастье до седин.
Ну, а теперь все наши песни
В миноре я пою один.
Какая ночка пред рассветом!
Как ярко звёздочки горят!
А ты, святясь улыбкой, где-то,
Другому даришь знойный взгляд.
Вот так полюбишь и не знаешь,
Где правда в жизни, а где ложь?
Где перстень счастья потеряешь,
А где его вновь обретёшь?
Какая ночь пред рассветом!
Вот-вот покажется заря,
Но к сожаленью этим летом
Рассветы не пленят меня.
Сейчас один я, по привычке,
Пойду домой и лягу спать,
А завтра может в жизни личной
Всё переменится опять?
Не крадись ко мне, старость.
Не крадись ко мне, худая старость,
Погуляй, старушка, где-нибудь,
Я ещё не чувствую усталость,
Хоть и жизнь порой – нелёгкий путь.
Я, как - будто молодой орешник,
Что не цвёл и не давал плоды.
Мы с тобою встретимся, конечно,
Но пока хочу быть молодым.
Не крадись ко мне, худая старость,
Не пытайся что-то мне привить,
Всё равно не сможешь не на малость
Пламень в сердце юном погасить.
И не шли ты мне гонцов унылых,
Я узнаю их издалека.
У меня всегда хватает силы,
Чтоб не стать подобьем старика.
Не крадись ко мне, худая старость,
Не прими стон хвори за сигнал-
Это только временная слабость,
А не жизни радостной финал!
Молись, чтоб тень молчала.
Молись, чтоб тень твоя молчала,
Не зли её, будь на её волне.
Откроет рот, покажется немало-
Узнают все такое о тебе!
За штурвалом воли.
Мне вторят все, что я не уязвим
Для никотина и для алкоголя,
А может просто у меня есть воля,
Так часто неприсущая другим?
И жизнь моя не легче и судьба
Такая, что выть хочется шакалом,
Но я не вою, не дышу устало
И не травлюсь дымочком табака.
Не пью я хмель, ругая жизнь свою,
И мне не мил весёлый звон стаканов.
Я- капитан широт и океанов,
Где волны жизни радостно поют.
И я плыву по ним уж с той поры,
Когда давным-давно – в разгаре марта,
Мне дал Всевышний компас дней и карту
И встал я за штурвал своей судьбы.
Тайники души.
То влюблён бываю пылко,
То страдаю от обид,
А душа – моя копилка
Сокровенно всё хранит.
Ни замков, не стен высоких,
Не решёток, не дверей,
Но открыты не для многих
Тайники души моей.
Стены.
Ах, стены, стены, стены –
Куда не посмотри,
И набухают вены
Под кожею внутри.
Ах, стены, стены, стены,
Теснит мрак жизни свет.
Как вырваться из плена
Моих бесцельных лет?!
Ах, стены, стены, стены
Сжимают, как тиски,
И ставят на колени
Прислужники тоски.
Диктует мне безволье,
Берут остатки сил
И обсыпают солью
Израненный мой пыл.
На окнах нет решёток
Нет на дверях замков.
Вокруг меня свобода
Без плена и оков.
Истёр я в кровь колени,
Отдал свой дух цепям.
«Ах, стены, стены, стены,
Я выдумал вас сам».
Луна.
Луны овальное лицо
Я вижу в небе полуночном.
Оно глядит в мое окно,
Роняя взгляды непорочно.
Пока весь город крепко спит,
Луна, своё покинув ложе,
Одна о чём–то всё грустит
И вместе с ней грущу я тоже.
«Скажи, луна, в чём твоя грусть?
Молчаньем только душу гложешь.
Доверься, я не посмеюсь,
Ведь мы с тобою так похожи!
И мне ответила луна:
«Тебя давно уже я знаю.
Ты каждый вечер у окна
Сидишь, о чём-то размышляя».
«И глядя с неба на тебя,
Порой себя ловлю на мысли:
Что ты такой же, как и я,-
Унылый странник этой жизни!»
Мышка, надо ли рядиться?
Ах, мышка, мышка, надо ли рядиться,
Перебирая все новинки мод?
Твоей красой вовек не насладится
Слепой и вечно приземлённый крот.
Мне не вернуться в те года.
Мне не забыть, как в первый раз,
Пришёл я с мамой в первый класс
И сел за парту, как и все,
И было мне годочков семь.
И повели тогда меня
Вслед за собой учителя
В самую светлую страну,
Где жили знания наук.
Я шёл и нёс - из года в год,
Багаж со знаньями вперёд
И было всё трудней идти
Мне с ним по школьному пути.
Но я прошёл путь сложный свой
И вот – мой вечер выпускной,
Я получил диплом, как все,
И что-то ёкнуло во мне?!
Промчались, словно миг шальной,
Все десять лет передо мной,
А только жаль, мне никогда
Вновь не вернуться в те года.
Зато меня ждут впереди
Другие славные пути.
Меня с надеждой в жизни ждут
Семья, работа, институт.
Война.
В разрушенном городе бродит война,
В один, во второй дом заглянет и в третий,
То между боями умолкнет она,
То вновь тишину разорвёт рёвом смерти.
И после прогулки её - всё вокруг
Распахано взрывами, в пламени ада.
Ты видел войну и скажи-ка мне, друг,
Что в сердце живёт у простого солдата?
А друг мне в ответ говорит: «Старина,
Да, всё, что угодно, да, всё, что угодно,
Но только не эта стервоза – война,
Которой давно уж пора в преисподню».
«А в сердце солдата живёт его мать,
Любимая девушка, домик родимый,
Во имя которых легко умирать,
Но мы им поклялись вернуться живыми».
«И многим те клятвы уже не сдержать,
Но вы не судите за это их строго.
Поплачь за сынов, наша Родина – мать,
И помни же вечно за подвиг высокий!»
Человек из плоти.
О, человек разумный,- созданный из плоти,
Порою ты прочнее стали и титана,
Но сущность вся твоя подчинена природе,
Как почва, воздух или волны океана.
Но где бы ни был ты – в холодной Антарктиде,
Или среди песков сжигающего Гоби,
Ты, в жадном поиске богатства и открытий,
Спешишь на зов своей неугомонной крови,
Ты рубишь лес так, что летят повсюду щепки,
И не звучит в душе твоей и даже ноты,
О том, что в срубленной тобою каждой ветке
Печально гибнет дух божественной природы,
Стальные зубы твоих буров, век за веком,
Грызут планету хищно; кто ж их остановит?
И пьют кровь матушки Земли, но человеку
Не утолить никак свою потребность в крови.
Ты заливаешь кровь её в нутро машины,
И день, и ночь она, стремительно и грозно,
Летит по всем дорогам, как стена лавины,
Своими выбросами разбавляя воздух,
О, человек разумный, - созданный из плоти,
Прочти мой стих и усмири же аппетиты,
Нето, всё это вскоре надоест природе
И из венца ты превратишься в паразита!
Королева цветов
За окном мороз под тридцать,
Слышен тихий хруст берез,
Только мне сегодня снится
Не зима, а море роз.
И идем с тобой мы вместе
По цветам, как по волнам,
И, вокруг нас, в ярком блеске,
Розы кланяются нам.
Как же им – простым ребятам
Не склонять своих голов?!
Ведь идет со мною рядом
Королева всех цветов.
Вместо царственной короны
На волнах твоих волос –
Расписной венец сплетённый
Из бутонов алых роз.
Ты шагаешь величаво,
Гордо голову держа,
А вокруг кричат все: «Браво!»
И поет моя душа.
Тени
Ты помнишь как длинные тени
Ложились весной на цветы,
И запах цветущей сирени
Пьяня, навевал нам мечты?
А мы под сиренью сидели
И песни любимые пели,
И дни, словно в сказке,
В объятьях и в ласке,
Как ветры шальные летели,
И вот снова длинные тени
Ложатся в саду на цветы
И запах цветущей сирени
Пьяня, навевает мечты.
Ты сядь со мною рядом, как прежде,
И спой мне душевно и нежно
Те добрые песни,
Что пели мы вместе
И пусть, жизнь идет безмятежно!
Двустишие 2
Кто точит зубы на людей
Тот их источит до корней.
Мамин голос
Года летят, но я не устаю
Вспоминать как долгими ночами
Мне песню колыбельную свою
Так нежно – нежно пела моя мама.
Закрыв свои уставшие глаза
Тонул я в снах красивых и наивных
И снились мне бескрайние леса,
Где жили существа из сказок дивных,
А с голубых, безоблачных небес
На землю реки солнечные лились
И в хороводе сказочных чудес
Мои мечты, как бабочки кружились.
Гуляли звери светлой красоты
И птицы песни колдовские пели,
А я ловил сачком своим мечты,
Чтоб вдруг они к другим не улетели.
Мне говорят: «Не стоит вспоминать
Всё то, что больше не случится с нами»
Но я, не слыша, словно их опять,
С любовью вспоминаю голос мамин .
Я – гражданин
Я – гражданин необъятной страны –
В самом прямом смысле этого слова,
И я хочу, чтобы пламя войны
Не обожгло сердце Родины снова.
Я лишь хочу, чтобы дети мои
Выросли в счастье, покое и в мире
И никогда не познали войны,
А из винтовок стреляли лишь в тире.
Я – гражданин, этим сказано всё:
Патриотизм и самосознанье,
И для меня лично нет ничего
Выше, чем это почетное званье!
Я этим званьем безмерно горжусь
И эту гордость со мною разделит
Каждый, кто так же, как я, любит Русь
И, как в себя самого, в неё верит,
Быть гражданином не так-то легко
И, тот, кто с честью несёт эту ношу,
Тот меня сможет понять целиком
И по-граждански всегда мне поможет.
Я, как отчизны своей гражданин,
Неукоснительно чту все законы,
И я в России такой не один,
Нас больше ста сорока миллионов!
С днем рожденья
С днем рожденья тебя! С днем рожденья!
Добрый смех и улыбки вокруг,
На своё двадцатипятилетье
Позвала ты друзей и подруг.
И звучат за столом поздравленья,
Не скупятся на тосты друзья.
С днем рожденья тебя! С днем рожденья!
По другому сегодня нельзя!
Я желаю тебя долгой жизни
И хочу, чтоб она никогда
Не теряла ни цвета, ни смысла
И текли родниками года.
С днем рожденья тебя! С днем рожденья!
Пой, танцуй, веселись, как – никак,
Ты прошла в жизни четверть столетья,
А ведь – это ответственный шаг!
И тебя я сейчас, как мужчина,
От души приглашаю с собой
В дивный край, где в безумной пучине,
Словно лава, вскипает любовь.
С днем рожденья тебя! С днем рожденья!
И надеюсь, еще я не раз,
Буду произносить поздравленья,
Сидя рядом с тобой, как сейчас!
Ошибки
Ах, если бы я мог перекрутить
Судьбу свою назад, как киноленту,
Я мог бы что-то для себя открыть
И изменить какие-то моменты.
Но только я, увы - не режиссер,
С ошибками привычными своими
И годы вдаль летят, как метеор,
И я послушно следую за ними.
Былых ошибок уж не сбросить мне,
Хоть и они вниз грузом душу тянут.
И вновь клянусь я самому себе,
Что новых больше совершать не стану.
Но это лишь слова, слова, слова,
Как твердо бы они не прозвучали!
Я чувствую, как пухнет голова
От этих глупых клятв и зареканий.
Не успеваю я заречься, как
На смену старым – новые ошибки
И каждый мой поступок, каждый шаг
Рождают в людях слёзы и улыбки.
Что для вас важнее?
Пока ещё ваш путь в руках земных,
Решайте сами, что для вас важнее:
Быть мертвецом, бродя среди живых,
Иль после смерти всех живых живее?
Твои куклы
Кто-то, словно хлам, забросил
Твои куклы в тёмный угол.
И теперь тебя жизнь носит
Далеко от милых кукол.
Твоё детство за плечами,
Но бывает, что порою,
Видишь ты во сне ночами
Кукол брошенных тобою.
И глаза их голубые
На тебя глядят так грозно,
Но вы вовсе не чужие,
Просто, стала ты уже взрослой.
Ежедневные проблемы
И погони за деньгами
Выпивают твоё время
Незаметными глотками.
А так хочешь ты забыться
И зарыть дела по глубже,
И, свободно, словно птица,
Прилететь в мир кукол тут же…
Все мы в жизни вырастаем
И, верша дела крутые,
Тем не менее, играем,
В куклы, но совсем другие.
Не раскидывай мозгами
Поставив револьвер к виску, нажмешь ты на курок,
И в тот же миг из дула, грянет выстрел,
И по стене, что за тобой, рванутся наутёк
С мозгами вместе и шальные мысли.
Рванутся прочь и никогда их вновь не соберешь,
Мозги обратно ты и не склеишь клеем,
А кровь на стенах за тобой всех бросит в страх и в дрожь,
Все будут в шоке, но не пожалеют.
Ты счастлив был в своих делах, но лезвие косы
Твоей судьбы нашла на черный камень
И, ставя все решенья дней на спорные весы,
Не вздумай так раскидывать мозгами!
Поэт всегда зряч
Несу стихи я, как вязанку дров,
В душе несу, но вот куда не знаю,
А мир вокруг морозлив и суров.
Когда же он, в конце концов, оттает?!
И как найти в себе таких мне слов,
Чтоб сделать мир немножечко теплее?
Ведь даже жар горящих этих дров
Вовек сердец гранитных не согреет.
А просто, мир давно сошел с ума,
И проклял всё и впал в сон безразличья.
Ворует зренье душ людских туман,
Но лишь поэт зряч – ото всех в отличье.
Прародители землян
Не говорите мне, не говорите,
Что мы произошли от обезьян.
Вы не за что меня не убедите
В подобной эволюции землян!
Я не желаю быть потомком этих
Заросших шерстью, диких шимпанзе!
Ну, неужели на моей планете
С ученьем Дарвина смирились все?!
И, глядя далёкие планеты,
Я прихожу всё чаще к мысли той,
Что во Вселенной – среди звёзд, есть где-то
Планеты чем-то схожие с Землёй.
На них шумят моря и океаны,
Растут густые, древние леса
И ветер, как погонщик полупьяный,
Вдаль гонит стаи туч по небесам.
Там, как и мы, встают с рассветом люди
И, поклонившись утренним лучам,
По зову дня, по воле строгих судеб,
Спешат к своим обыденным делам.
Душою молодой
От былой красоты не осталось следа –
Это старость творит ей привычное дело:
Сеть морщин на лице и волос седина,
Только песню свою жизнь твоя не допела.
Ты душою юнец, ждешь с надеждой любви,
Говоришь о страстях, не стесняясь при этом,
Незаметно вошла осень в годы твои,
А в душе никогда не закончится лето.
Рожденные любить
По скверам и аллеям
Родного городка
Я с девушкой своею
Гуляю до утра.
Нам хочется быть рядом
И счастью нет конца.
Ну, что же ещё надо
Двум любящим сердцам?
И пусть разлука руки
Не тянет больше к нам.
Любовь сильней разлуки –
В ней сила и она
Вовек не даст разрушить,
Расстроить и убить
Две родственные души
Рожденные любить.
Я руки милой нежно
В руке своей держу
И ей в глаза с надеждой
Гляжу я и гляжу,
О, как она прекрасна,
Невинна и нежна
И в жизни мне для счастья
Другая не нужна!
Поранила лебедь крыло
Ну, как так случиться могло
Что в самом конце лета вдруг,
Поранила лебедь крыло?
А скоро лететь ей на юг.
И хочет взлететь в небеса
Но падает камнем в траву,
А в небе звенят голоса
И в дальние дали зовут.
И в миг – в тот отчаянный миг
Взмолилась всем сердцем она
И понял Бог птичий язык,
И дал ей два новых крыла.
А лебедь, забыв о былом,
Рванулась в рассвет, что есть сил,
Оставив в сознанье моём
Веселую музыку крыл.
Поэты от Бога средь людей
Поэты от Бога живут средь людей,
Себя не считая богами
И силой таланта и вихрем идей
Владеют людскими сердцами.
Ах, друг мой хороший, ты - дюжий талант –
Идущий своею дорогой,
Но только, себя зря возводишь ты в ранг
Миссии пера и пророка.
И как бы красиво себя ты не звал,
Не ставил над миром высоко,
У каждого автора свой пьедестал,
Воздвигнутый им силой слова.
С любовью и надеждой.
С любовью и с надеждой
Я жду тебя, как прежде,
И верю ты вернёшься
Ко мне когда-нибудь.
Бессонными ночами
Я по тебе скучаю
И мысли, час за часом,
Мне не дают уснуть
И некуда мне деться
От грусти, что на сердце,
Нет ничего страшнее,
Чем жить с ней день за днём.
Одно лишь без сомненья
Даёт успокоенья,
Что скоро ты вернёшься
В мой опустевший дом.
И будет море счастья
Шуметь со сладострастьем,
А яхта нашей жизни
Плыть к дивным островам.
Вот только б нашим чувствам
Не сбиться снова с курса,
Поэтому, из рук я
Не выпущу штурвал!
Так устроена Россия.
«Кто к нам с мечом придёт, тот сам
От своего меча погибнет!»-
И это вновь своим врагам
Готова Русь сказать и ныне.
На том стояла и всегда
Стоит Великая Отчизна!
Так уж устроена она
По воле Бога в этой жизни!
Мы созидаем и творим,
И призываем вас жить так же,
Чтоб мир наш стал совсем другим,
А не таким, каким был раньше.
Задайте искренний вопрос
Нам – честным гражданам России:
«Хотим ли мы войны и слёз,
Смертей, разрухи и насилья?»
И вы услышите в ответ
Ясно, как два плюс два четыре:
Сто сорок миллионов – «нет»,
Мы все хотим жить только в мире».
Поверьте мне.
Поверьте мне, слова мои – гранит,
Откройтесь, люди, не трезвоню даром.
Смогу я тайны ваши сохранить,
Когда с душой придамся мемуарам.
В оковах стаи.
Исчезло лето, словно джин бутылке,
Исполнив все желания людей,
И снова отправляет осень в ссылку
Бессменных арестантов лебедей.
И вот они, подобно декабристам,
Оставив с грустью Родину свою,
В оковах стаи держат путь не близкий,
Но не в края сибирские, на юг.
Летят в края далёкие отсюда,
Туда, где нет берёз и тополей,
А вместо них лишь заросли бамбука,
В объятьях субтропических дождей.
А мы глядим во след им, умолкая,
Не в силах от волнения сказать:
«Летите, птицы, словно рать Святая,
Мы будем ждать вас, лебеди, назад».
Ненужный мат.
Куда б ни шёл и где бы ни был я,
Мне прямо в душу, как тяжёлый град,
Слетают с ваших уст, разя меня-
Слов неподъёмных смрадные ветра.
А сколько слов есть в русском языке,
Богаче и прекрасней всех даров,
Но вы в духовно-бедной немоте
Сказать мне вслух не в силах этих слов.
А я хочу, чтоб мой родной язык,
Рождённый в недрах самобытных душ,
Всегда был чист и светел, как родник,
И не встречал в пути словесных луж.
Ковёр.
На ковре, размером - два на два,
Серебром расшитые узоры,
Но, а в центре этого ковра-
Прямо в небо устремились горы.
У подножья белоснежных гор
Озерцо зеркально - голубое,
А на берегу его шатёр,
Где хотел бы я побыть с тобою.
Я ещё не видел никогда
Живописней этого пейзажа.
Ты взгляни, какая красота,
Что ещё бывает в мире краше?!
Просто, ты глаза свои закрой,
И, давай, сейчас, вдвоём с тобою,
Полетим, как птицы, над землёй,
В край, что видим мы перед собою.
Родники стихов.
Я сделал лиры сладостный глоток
Из чаши, что дало мне Вдохновенье
И, словно родники, журчаньем строк,
Забили из души стихотворенья.
Забили так, что в тот же самый миг,
Услышав их волшебное звучанье,
Одни – талант мой пили, как родник,
Другие – впали в строгое молчанье.
И я читал им каждый новый стих,
И понимал: «Какое – это чудо?!
К мученьям дум лирических моих
Не остаются равнодушны люди».
В гнезде порока.
В гнезде порока и разврата
Ты не найдёшь птенцов добра.
В нём шевелятся в куче гады
И мать их – злая Сатана.
Несёт им вновь сердца и мысли
Тех, кто продаться был ей рад
Лишь за кусок красивой жизни,
Лишь за глоток земных услад.
В гнезде всегда бывает пища,
В нём души грешные едят,
Здесь в пасти змей богач и нищий
Находят свой при жизни ад.
Это гнездо не опустеет,
Пока встречаются нам те,
Кто никогда не сожалеет
О совершённом страшном зле.
Афоризмы.
В людском потоке бродят афоризмы,
От них порой кружится голова.
Души земной простые механизмы
Рождают в нас крылатые слова.
Летят они, чтоб с жизнью нашей слиться,
То отрезвляя душу, то пьяня,
Летят слова крылатые, как птицы,
Неся с собою мудрость Бытия.
И в этом мире разных афоризмов,
Ещё наверно не было ни дня,
Чтобы среди ироний и трагизма
Не узнавали сами мы себя.
Я для вас чужой.
Татарин с русскою душой,
Не изменяющий привычкам,
Но я для вас, увы, чужой –
Лишь человек в стальных кавычках.
Но вы не правы, господа,
Швыряясь гнусными словами,
Пускай рассудят нас года
И станем ближе мы с годами!
Я – лишь поэт, да, я – поэт,
Несущий людям силу слова,
А в слове – жизнь и яркий свет
И мне не хочется другого.
А ваша сущность – пятаки
И бизнес вам – Великий Гуру,
Да, вроде вы – не дураки,
Но, всё ж, калечите культуру!
Чаша грехов.
Из той глубокой и манящей чаши,
Что искуситель ставит перед вами,
Напиток сладкий из пороков ваших
Вы пьёте торопливыми глотками.
Вы пьёте, словно вас терзает жажда,
Но дни идут, а чаша не пустеет
И может так случится, что однажды
Душой и телом вы срастётесь с нею.
А я давно отбросил эту чашу
И пью теперь дождей безгрешных воду,
И стала жизнь моя светлей и краше.
Пора и вам найти дорогу к Богу!
Мы одной судьбы актёры.
«Как ты всё–таки прекрасна,
Несравненная моя,»
Говорю я это часто,
Глядя нежно на тебя.
Я не в силах скрыть эмоций,
А зачем мне их скрывать?
Ты же для меня, как солнце,
И тебе одной сиять!
Я хочу, чтоб ты дарила
Только мне своё тепло
И всю жизнь меня любила
Беззаветно, как в кино.
Мы одной судьбы актёры
И про нас красивый фильм
Сотворили режиссёры –
Наши ангелы любви!
Музыки невидимые крылья.
От зноя, на проспектах шумных городов,
Как масло сливочное плавится асфальт,
А ты бежишь от дел и «умных» дураков
Туда, где ждёт тебя старинный твой рояль.
И где – то в тишине – по дальше от ушей,
Сыграв творения Моцарта и Баха,
Ты хочешь дать своей измученной душе
Глоточек классики от фобий и от страхов.
Лишь только стоит сесть тебе за свой рояль,
Как вдруг уходят все проблемы и унынья
И прочь уносят из души твоей печаль
Чудесной музыки невидимые крылья.
Любовь нежданная.
Ты появилась так нежданно
И я не думал, не гадал,
Что станешь для меня желанной,
Как в зной студёная вода.
Жизнь нас с тобой свела случайно
В июньской душной суете
И тут же взгляд твой, полный тайны,
Задел струну души во мне.
И в тот же день мы дружно клялись
Друг другу в преданной любви,
Что во сто крат прочнее стали,
Живей, чем на лугу цветы.
Но это неземное счастье
Разбилось с треском на куски
И вот теперь, в чужих объятьях,
Мы прячем души от тоски.
Мы не сдержали наши клятвы,
И я боюсь, что нас с тобой
Плетями совести и правды
Накажет строгая любовь.
А ведь она свела нас в жизни
С одним желаньем, чтобы мы,
Храня её в сердцах и мыслях,
Ей были до конца верны.
Крест поэта.
Мне тридцать три, я в возрасте Христа.
И пусть твердят, что нет на мне креста,
Но крест, что я несу, в потоке дней,
Креста любого для меня родней.
Но я не буду сравнивать себя
С Иисусом, что народ свой вёл любя,
По жгучим и безжизненным пескам,
К обетованным, праведным местам,
Да, я – поэт, и хоть и – не пророк,
Но крест несу тропой заветных строк
И не асфальтом выслана она,
И за строкой тернистая строка.
Мой божий дар, как – будто тяжкий крест,
Он дан мне щедро волею небес,
И вот, с благословенья лир и муз,
Несу я свой благословенный груз.
«Читатель, о, читающий народ,
Идём за мной туда, куда зовёт,
Нас всех в страну, где нет мирских грехов,
Обетованный, дивный край стихов!»
Тоска по детству.
Дети весело танцуют,
Песни радостно поют,
Сочиняют и рисуют
И совсем не устают.
Мне так хочется, порою,
Хоть на час ребёнком стать,
Чтобы снова, с детворою,
В игры шумные играть
Эх, сыграть бы мне в зарницу,
В жмурки, прятки и лапту,
Только, этому не сбыться,
Но так верю я в мечту!
Потому, стою в сторонке
И смотрю футбольный матч:
В старом дворике мальчонки
Разыграли пасом мяч.
И рванулся мальчик лихо,
И послал в ворота гол.
Ах, как живо и красиво
Во дворе кипит футбол!
И в мальце том желторотом
Вдруг увидел я себя –
Это я гнал мяч к воротам,
Обходя других ребят.
Прямо к сердцу подступила
Грусти сладостной слеза,
Как же весело мне было
Много – много лет назад?!
Кто же мне теперь ответит.
Кто же мне теперь ответит:
Почему же, почему,
Обо всем забыв на свете,
Ты опять спешишь к нему?
Да, конечно, он – красивый
И во вкусе у девчат,
Но любовь его фальшива –
Это ты должна понять!
Но ты слов моих не слышишь,
Будто бы меня и нет,
Ну, я чей – то голос свыше,
Постоянно шепчет мне:
«Пусть идёт своей дорогой
И грустить тут ни к чему,
На Земле девчонок много,
А её оставь ему!»
На кладбище таланта.
Стоит поэт на кладбище, молчит и не рыдает,
Вокруг толпа безликая, а посреди толпы,
Талант его божественный в могилу зарывают
Людского равнодушия безмолвные рабы.
Здесь нет речей товарищей, не слышно эпитафий,
Священника здесь не было, чтоб спеть за упокой,
И хоть плитой тяжёлою сейчас талант придавят,
Но только подлинный талант не сгинет под плитой.
Молитва
Прошу, дай, Господи, мне счастье
Большое, словно шар земной,
И пусть все беды и ненастья
Меня обходят стороной.
Дай, Боже, мне любви счастливой,
Любви возвышенной, святой,
Чтоб рядом с женщиной красивой
Я был от чар любви хмельной.
Ещё дай мне друзей надёжных,
Весёлых, добрых и простых,
Чтоб им доверить было можно
Все тайны дум и дел моих.
И дай мне, дай мне долгой жизни,
Хочу прожить я столько лет,
Чтоб путь свой жизненный осмыслив,
Найти суметь на всё ответ.
Услышь молитву эту, Боже,
Услышь крик сердца моего,
И помоги мне, если можешь,
Ведь ты же, Бог, сам знаешь, что
Без счастья и без дружбы крепкой,
Без долголетья и любви
Не будет жизнь моя столь светлой,
Тогда услышь меня хоть ты!
Шумный город
А за окном ревут машины,
Бежит, бежит толпа людей
И снова нервы, как пружины,
Сжимает адский лиходей.
Сжимая, тут же отпускает,
И нет уж больше сил терпеть
Тех улиц, что казались раем,
Но адом стали мне теперь.
«Ах, город, мой, старинный город,
Куда все время ты спешишь?!
А помнишь, помнишь, был я молод
И ты дарил мне улиц тишь?!»
Бывало, выгляну в окно я,
И вижу как, под звон гитар,
По полуночному покою,
Течет река влюбленных пар.
Тех пар уж нет, бегут машины,
И толпы суетных людей,
И снова нервы, как пружины,
Сжимает адский лиходей.
Двустишие 3
Литр меда в бочке с дёгтем,
По цене, ни стоит ногтя.
Сегодня мир поверил в чудо
Я шел по улице усталый
И кто-то, в предвкушенье встречи,
Спешил налить вино в бокалы
И запалить на елке свечи,
А серебристый снег кружился –
Непринужденно и свободно
И новый год опять ломился
В каждую дверь и во все окна.
А далеко – в первопрестольной,
Стучали празднично куранты
И кто-то, тост подняв застольный,
Призвал всех выпить за таланты.
И я шагал своей дорогой,
Но, как всем, мне было ясно,
Что, по широкой воле Бога,
Сегодня мир поверил в сказку.
Ах, как же, как в нее не верить,
Когда вокруг из ниоткуда,
И в окна все и во все двери
Влетело праздничное чудо.
И вот мой дом, здесь тоже ярко,
А за столом родные люди.
Все ждут меня, как ждут подарка.
«Ну, вот и я – встречайте чудо!»
Нет абсолютной красоты
Ну, не бывает абсолютной красоты,
И если даже внешне девушка – красотка,
То, все равно, в ее душе – от Сатаны,
Есть хоть одна – всех отвращающая нотка.
Живет девчонка по соседству
Живет девчонка по соседству
И на ее хмельных устах
Цветет и пахнет счастьем детство,
Как по весне сирень в садах.
Бывает, улыбнется мило,
И яркий дух улыбки той,
Какой-то непонятной силой
Овладевает тут же мной.
И в сердце мне игривым роем,
Рождая вихри чувств в груди,
Летят, летят, звеня мечтою,
Флюиды солнечной любви.
Эх, мне бы с ней сейчас обняться,
Мужскими ласками пленя,
Но для меня она – дитя,
Хоть ей давно уж восемнадцать.
Двустишие 4
Под подолом мамки
Не прорвешься в дамки.
Пешке не поможет спешка
Когда к ферзе летит бездумно пешка,
Ей не постичь высокие миры,
Ведь главное в борьбе любой - не спешка,
А навыки обдуманной игры.
Фантазии о гнущихся гвоздях и людях
Они вбивали в стену гвозди,
А гвозди гнулись, гнулись, гнулись,
И все твердили им: «Вы, бросьте,
Ведь тут бессильны даже пули!»
Но только слышать не желали
Они советов добрых с улиц
И лишь вбивали и вбивали,
А гвозди гнулись, гнулись, гнулись.
На первый взгляд – все очень просто,
Но, изливая злобно пену,
Одни – ругали хором гвозди,
Другие – матом крыли стену.
А третьим – молот не по нраву,
Четвертым – труд – сплошные муки,
И лишь один признал - по праву,
Что не оттуда вышли руки.
И я глядел, глядел на это,
И, не скрывая возмущенья,
Сатиру данного сюжета
Раскрыл в своем стихотворенье.
Миры во мне
Одни – вниз падают с горы,
Другие – лезут в гору,
А я нашел в себе миры
И их беру измором.
Несу в себе мешок страстей
И прочь гоню капризы,
Кто ж я – трудяга всех мастей
Или упрямый Сизиф?
И там, – на пике торжества,
Я вижу свет манящий,
Волненье, кругом голова,
От дум о предстоящем.
Но вот – вершина предо мной –
Скалистая, крутая,
И сразу же за ней, стеной,
Идет гора другая…
Старинный дворик
Старинный дворик, а вокруг
Растут многоэтажки,
А помнишь, помнишь, добрый друг,
Те тополя – двойняшки?!
Их коммунальщик – дровосек
Спилил пилой под корень,
А на дворе уж новый век
С двадцатым веком спорит.
Старинный дворик – жизнь моя.
Ну, неужели, вскоре,
Ты, город, жадно съешь меня,
Как съел мой милый дворик?!
Двустишие 5
У колючего ежа
Без иголочек душа.
Я видно в прошлой жизни воевал
Я видно в прошлой жизни воевал.
Иначе, как же объяснить все это?
Мне снится ночью грозный карнавал
И души возносящиеся к свету.
Еще мне снится юноша-солдат,
Сраженной пулей там – под Сталинградом
И пламенем объятый Сталинград.
Наверно, это я был тем солдатом?
Рванулся он с винтовкою в руке
За всех святых, за дух родной Отчизны,
И пал навек – каким предстал во сне,
Но сколько в нем – погибшем было жизни?!
И, лет на тридцать пять, найдя покой,
Душа его была, по воле Бога,
Отправлена в год семьдесят седьмой
И в плоть мою влетела одиноко.
Месть Тишины
Дождем умытая насквозь
Шла по проспекту Тишина,
И, в окруженье ярких звезд,
О чем-то грезила она.
Я говорил с той Тишиной
И ей рассказывал о том,
Что мил мне не ее покой,
А шум звенящий за окном,
И Тишина, вдруг мне в ответ,
Расхохоталась ветерком
И этот смех, как странный бред,
Ворвался в мой бессонный дом.
Но может, показалось мне?
А может быть, по - колдовству,
Проснулся я в ужасном сне,
Не засыпая наяву?
И, средь полуночной тиши,
Весь город озарился днем
И сотни дьявольских машин,
С рычаньем, мчались за окном?
Ах, то ли бред? Ах, то ли сон?
Ах, то ли – за мои слова,
Бьет так умело мне в висок
Своею местью Тишина?
Человек у окна
Человек у окна ловит взглядом людей,
Что все время куда-то бегут и бегут,
Вот и я тороплюсь и, в смятении дней,
Не считаю совсем пресловутых минут.
«Человек у окна, ну, открой же, открой
Тайну мыслей своих о мирской суете.
Я гляжу на тебя, - ты какой-то другой,
Ну, а может быть – это лишь кажется мне?»
«Человек у окна, что ж ты прячешь глаза?
Выйди, выйди в народ, растворись в нем, как соль»,
И открыл он окно, и печально сказал:
«Суета причиняет душе моей боль»
«В свое время и я был таким же, как все,
Торопился с утра по насущным делам,
Но однажды, я понял, что все не по мне –
Суета превращает мой дух в серый хлам »
«Так что я ни смогу растворится в толпе
И стать солью для тех, кто устал от толпы,
Я живу в шумном городе – сам по себе,
Глядя в окна моей одинокой судьбы».
«И, все те, кого я провожаю порой,
Отрешенным от вечности взглядом своим,
Смотрят так на меня, будто я не такой,
Как и все, но прости, не могу быть другим!»
Я ушел от него и весь день размышлял:
«Почему человек устает от сует?»
А ведь я же о них до сих пор не устал,
Значит, в каждом из нас есть на то свой ответ.
Любовный треугольник
Ох, как мне больно, как сейчас мне больно!
Я с болью этой совладать не в власти.
Закован я в любовный треугольник
Оковами любви и знойной страсти.
Оковы эти тяжелы для сердца,
Сжимают больно ревностью чугунной,
«Я – третий - лишний», ну, куда мне деться
От этой мысли странной и безумной?
А тот - второй - оков не познающий,
Так вышло, что ж поделать? Так уж вышло,
Он к ней спешит – желанный и цветущий
И никогда в ее глазах – не лишний.
Эх, все забыть бы, убежать отсюда,
И сбросить с сердца тяжкие оковы,
Но видно нет на этом свете чуда,
И лишь любовный треугольник новый,
А мне б любви, да без цепей чугунных,
В которой нет и третьего в помине,
И только двое, средь ночей безлунных,
Мечтают и о дочке, и о сыне.
Караваны туч
Вновь караваны туч идут своей дорогой,
Идут, идут, но дождика все нет.
Эй, караванщик, дай Земле дождя немного,
Я за него дам тысячу монет.
Верблюды туч твоих вздыхают уж устало.
Ты с их горбов сбрось неподъемный груз.
Продай его мне, заплачу я щедро налом,
Назначь любую цену, соглашусь!
Взгляни на Землю сверху – высохла от зноя,
И стала желтой сочная трава,
Не постою я, караванщик, за ценою,
За дождь любая плата – не цена.
И караванщик – ветер тут же впал в молчанье,
Но, разогнав с небес июльский жар,
Грозой и молнией, мне крикнул на прощанье:
«Не надо денег, все прими ты в дар!»
Апрель
Апрель. В симфонии капели
Я слышу музыку весны
И от звенящей птичьей трели,
С веселым треском рвутся сны.
И как бы сон мой небыл сладок,
Проснусь и выйду я во двор,
Чтоб поприветствовать пернатых
И поддержать их дружный хор.
Ох, как душа моя устала
От заунывных пений вьюг,
Я ждал весны, как принц ждет бала,
А шумный бал уже вокруг.
Мне всего пятнадцать лет
А мне-то лет - всего пятнадцать,
Нужды не нюхал никогда,
Вслед за отцом на фронт я рвался,
Да, не призвали по годам.
Но на заводе все мне рады,
Я у станка теперь стою
И каждый день точу снаряды –
Трудом своим вражину бью.
А мой отец – солдат пехоты,
Простой, но храбрый рядовой.
Бежит он в бой первей всей роты –
Под Ельней, Тулой и Москвой.
И для меня все это свято,
И я ему на фронт пишу:
«Ты бей, отец, врагов проклятых,
А я свой тыл здесь удержу!»
И пусть на детские ладони
Легла кровавая мозоль,
Но я совсем не чую боли –
В моих снарядах эта боль!
Причал Родины
Как лодочка, привязанная к берегу,
С причалом Родины любовью связан я,
А может быть уплыл бы и в Америку,
Да, крепко держит душу Родина моя.
Но я же – не барашек на веревочке,
Чтоб возле колышка крутиться весь свой век,
Я вышел в мир из той большой коробочки,
Как абсолютно каждый бренный человек.
И имя той коробочки известное,
Какое, скажите? А я вам всем в ответ:
«Конечно, Родина!» - звучит в нас песнею
И эту песню петь готов я хоть сто лет.
И если даже я порву свою веревочку,
И убегу прочь, как барашек молодой,
Я все ж хочу вернуться в ту коробочку,
Где я родился и в ней обрести покой.
Не только Париж
Так глупо, увидев Париж, умереть,
Есть много еще городов,
Которые можно всю жизнь лицезреть,
Смакую дух прошлых веков.
Допустим, увидишь Париж и умрешь,
А как же и Рим и Мадрид?
Хоть ты и всегда лишь Парижем живешь,
Но это Парижу не льстит.
А как же Варшава, София, Москва,
Стамбул, Петербург и Берлин?
Не только Париж этот мир взволновал
Величием славных седин.
Немало на свете простых городов,
Кто видел их сам, тот поймет,
Где в улочках, парках и в стенах домов
История тоже живет.
И если по улочкам их вдруг пройдешь,
И в парках в тени постоишь,
Поймешь, что любой город в мире хорош
Тем, что в каждом есть свой Париж.
Кто влюблен, тот искренно поет
Мне вчера приснился сон такой:
«Соловей пел в роще молодой».
А сегодня грянул юный Март
И взяла Весна веселый старт.
И во всем краю, как соловьи,
Вдруг коты запели о любви.
Мурзик мой – могучий баритон,
Пел соседской Мурке, как Кобзон.
И от всех кошачьих серенад
Я и сам, как кот, запеть бы рад.
Ах, как громко Мурзик голосил,
И откуда в нем так много сил?!
Понял я, что внешняя Любовь
Окрылить способна и котов.
Человек ли это или кот?
Кто влюблен, тот искренно поет.
И не нужно знать ни нот, ни слов,
Чтоб понять, что песня про Любовь.
Вкус юности
Цените юность пуще клада
И не стремитесь старше стать.
У юной жизни вкус граната,
Который больно потерять.
Талант в сердцах
Талант, рожденный в небесах,
Не может быть зарытым в землю,
Он должен жить в людских сердцах,
Что серой фальши не приемлют.
О, мой, читатель дорогой,
Прочти, прочти же эти строки,
Но не глазами, а душой
И не ругай, как критик строгий.
Монетка
Подброшенная кем-то вверх монета,
Вниз падает, то решкой, то орлом
И кто свой жребий превращает в кредо,
Тот жребьем все решает день за днем.
Он, бросив вверх копейку, выбирает,
На что поставить тысячу рублей,
Но если вдруг удача выпадает,
Летит монетка в омут пыльных дней.
И нет ей от хозяина спасиба,
Презрен богатством крохотный металл.
И падает монетка, словно глыба,
Напомнив пятитонный капитал.
Мир один и Бог един
«Мир один и Бог един» -
С этим зря ты споришь.
И в слова мои свой клин
Не вбивай, не сможешь.
Это все не для ослов,
И рабов Химеры,
Это заповедь веков
И мерило веры.
Мир без Бога – суета,
Бог без Мира – небыль.
Там, где рыба – там вода,
Там, где птица – небо.
Тонкой нитью Бытия
Связано все Мире,
Там, где ты – всегда есть я.
Дважды два – четыре.
Мир один и Бог един
И все неделимо,
И, как жизнь ты не крути,
Будет так, как было.
Сирень
Под лучистым, ясным небом,
В этот майский, теплый день,
Как невестушка, вся в белом,
Ты стоишь, моя сирень.
Все вокруг благоухает,
И твой тонкий аромат
Всех в округе опьяняет,
Как и год тому назад,
Только долго ты не будешь
Восхищать мой юный взор,
Отцветешь и вмиг забудешь,
Словно глупый, детский вздор.
Как я рвал твои цветочки
И, с волненьем в сердце, их
Я дарил соседской дочке,
В знак признанья чувств своих.
Как она мне улыбалась
И улыбкою своей,
Словно солнце, озаряла
Сад моих счастливых дней,
Я бы все отдал на свете
И меня любой поймет,
Чтоб была ты в ярком цвете,
Неизменно, круглый год!
Я – просто цветок
Цвел я, словно цветок полевой,
Обдуваемый всеми ветрами,
А над юной моей головой
Солнце мило играло лучами.
И садились порой на меня
Пчелы, мухи, шмели и стрекозы
И давали с усмешкой понять,
Что вовек мне не стать алой розой.
Не достичь мне ее красоты,
Не добиться любви и величья,
Но ведь даже простые цветы
В силах тронуть сердечко девичье.
И я жду с нетерпением дня,
Когда вдруг чья-то милая доча
Встретит в поле широком меня
И вплетет в свой красивый веночек.
Чаша счастья
К чертям собачим боль и страх,
Гоните прочь унынья ваши,
Глядите, счастье в двух шагах –
Оно стоит с роскошной чашей.
Налит в ту чашу до краев
Нектар любви и долголетья,
Но не считайте вы глотков,
А пейте с чувством наслажденья.
И ощутите вы тогда
Пьянящий вкус счастливой жизни
И не придут к вам никогда
Гонцы из царства грустной мысли.
Ах, этот сладостный нектар,
И стоит лишь им насладиться,
Как сразу тот, кто слаб и стар,
Окрепнет и омолодится.
Так пейте, пейте ж вы до дна,
То, что подносит счастье ваше,
Не то, примчится Сатана
И выпьет вместо вас из чаши.
Ну, что еще мужчине надо?
Любви, пленительного взгляда,
Улыбки ласковых очей,
Ну, что еще мужчине надо
От милой женщины своей?
Была б она с мужчиной рядом,
Делила с ним еду и кров,
Ведь для семьи все это свято,
А святость – щедрый дар богов.
И у пешек есть мысли
Я видел как, в азартной спешке,
Рвались к ферзе простые пешки
И достигали нужной цели,
А я играл, играл, играл,
И все фигуры под прицелом
На поле шахматном держал.
И, вот, противник сделал шаг,
Фигуру двинул - Е четыре,
А я все думал – так и сяк,
Мне мат грозил, но в этом мире,
Что называется «игрой»,
Победа любит тех, кто видит
Шагов на пять вперед и в бой,
Связав идеи, словно нити,
Бросает свежих мыслей строй.
Игра, игра, - в ней сущность жизни,
Я, хоть – по сути – не король,
Но и у пешек ведь есть мысли,
Что помогают им, порой,
Ферзями стать, но мир капризный
И тот – лишь подлинный герой,
Кто, став ферзёй, вновь для Отчизны,
Не станет пешкой роковой.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
