Veritatem dies aperit - истину вывляет время (Сенека)
Памяти Виктора Гунна и Вадима Негатурова
История, со временем – по истине рассудит,
С чем связана была та вакханалия огня.
Тот плотоядный гнев, что изрыгали звери-люди,
И запах жжёной плоти – из открытого окна.
Ни слёзы, ни мольба – там были просто неуместны,
У стаи палачей в глазах плескался приговор.
Ни шагу из дверей: кто выходил – ломали чресла,
А после – пропускали сквозь «кровавый коридор».
Хатынь, химера памяти – летала жуткой тенью,
Опять вернулась, хищная – спустя десятки лет.
Дождаться надо было ей регресса поколений,
И, чтоб расцвёл над городом багрово-чёрный цвет.
Тела, в обнимку, мёртвые – в последнем поцелуе,
В изломе, на спине – не состоявшаяся мать.
Рубили, жгли и резали – от крови лишь беснуясь,
Едва ли сознавая, что придётся отвечать.
Мы помним, не простили: всё воздастся – Аллилуйя,
Я верю в силу времени – по чести раздавать.
[Скрыть]Регистрационный номер 0284752 выдан для произведения:Veritatem dies aperit - истину вывляет время (Сенека)
Памяти Виктора Гунна и Вадима Негатурова
История, со временем – по истине рассудит,
С чем связана была та вакханалия огня.
Тот плотоядный гнев, что изрыгали звери-люди,
И запах жжёной плоти – из открытого окна.
Ни слёзы, ни мольба – там были просто неуместны,
У стаи палачей в глазах плескался приговор.
Ни шагу из дверей: кто выходил – ломали чресла,
А после – пропускали сквозь «кровавый коридор».
Хатынь, химера памяти – летала жуткой тенью,
Опять вернулась, хищная – спустя десятки лет.
Дождаться надо было ей регресса поколений,
И, чтоб расцвёл над городом багрово-чёрный цвет.
Тела, в обнимку, мёртвые – в последнем поцелуе,
В изломе, на спине – не состоявшаяся мать.
Рубили, жгли и резали – от крови лишь беснуясь,
Едва ли сознавая, что придётся отвечать.
Мы помним, не простили: всё воздастся – Аллилуйя,
Я верю в силу времени – по чести раздавать.