Второй сон в ночь на Ивана Купалу

[Скрыть] Регистрационный номер 0387182 выдан для произведения:
                             Гаски – на старославянском языке так назывался обряд свального греха.                                               
 
Часть 1 Лес
 
Великий русский лес, он – часть моей души!
Берёза, ель, сосна, они – моя отрада!
Я так люблю бродить в его живой глуши!
А ягоды, грибы - мне тихая награда.
 
Однажды я забрёл в глухой, дремучий бор.
Набрал боровиков, тащился еле-еле.
Тут солнце ночевать ушло за косогор.
Решил и я поспать у лета на постели.
 
Роскошный сон в лесу – не праздные слова.
И в памяти часы те долго сохранятся.
Из лапника шалаш, в костре трещат дрова.
На палочках грибы заманчиво дымятся.
 
А воздух то какой! А тишь! А красота!
Как здорово, что здесь внезапно заблудился.
Я выпил двести грамм. Грибочки – вкуснота!
Плеснул ещё чуток и в дрёму погрузился.
 
Приснилось: дождь идёт, вдали шумит гроза.
Что кто-то бьёт меня и нос травинкой чешет.
Я с ужасом открыл залипшие глаза:
увидел рядом пень. Вгляделся - это Леший. 
 
 
Часть 2 Леший
 
«Погаси костёр – сказал он –
всё оставь, рюкзак, грибы.
И шустрее, время мало.
Поспеши на зов судьбы.
 
Не пугайся нашей встречи.
Не волнуйся, не трястись.
Лучше лезь ко мне на плечи
и покрепче там держись».
 
Я уселся. Сжался комом.
Леший – рысью. Ну, лихач!
По болотам, буреломам
он не шёл, а нёсся вскачь
 
Все деревья расступались,
нервно листьями звеня.
Сучья мягко раздвигались,
не царапали меня.
 
Скачем долго. День свернулся.
Наконец, сморкнув соплом,
Леший резко тормознулся
у сосны с большим дуплом.
 
«Здесь конечный пункт маршрута –
прохрипел он, - слазь с меня.
Посидим немножко тута.
Надоела беготня».
 
Он налил какой-то влаги
в туесок из бересты.
Ну, по вкусу - вроде браги.
Мы с ним сели под кусты.
 
«А теперя, дорогуша, -
Леший сузил щели глаз, -
ты внимательно послушай
мой коротенький рассказ».
 
 
Часть 3 История
 
Из древности вся жизнь земная знает,
как правду-матку, истину одну:
что День солнцестоянья предваряет -
Ночь, самая короткая в году.
 
И в старину тот день был днём Ярилы –
святого Солнца, Вечного Отца.
А ночь звалась Купала. Приходила
она в кострах и плясках без конца.
 
Все боги, люди, ведьмы всласть гуляли
и вместе веселились до зари.
А нечистью нас позже обозвали,
хоть мы Ярилы дети, как и вы.
 
На празднике одно не забывали -
что этот день - единственный когда
очиститься от скверны позволяли
огонь, трава и чистая вода.
 
Я знаю, тебя звали в гости как-то
русалочки, шишиги, Водяной…
И ты им на пиру стал вроде брата,
теперь вот познакомился со мной.
 
Сейчас в дупло сосны вползём, как дети,
и там вдохнём божественный эфир.
Потом перенесёмся сквозь столетья
в иван-купальный, настоящий мир.
 
…Сижу. Огонь в печи. Изба. Полати.      
Какой-то пёсик рядом с очагом.
На мне кусок холста, кушак и лапти.
И больше из одежды – ничего!
 
Вдруг пёсик прорычал в глухой манере:    
«Я – Леший, не узнал меня в таком?
В Иванов День деревья, птицы, звери -
все говорят понятным языком.
 
Ты тоже говоришь по древнерусски.
Обряды знаешь. Ты – один из них.
Теперь пора. Кафтан тебе не узкий?
Гуляй, Орешник!  Будь и пьян, и лих».
 
 
Часть 4 Вечер
 
Люблю я деревню в сиренях, бурьяне и вишне.
За запах навоза, за баньку, что надо топить.
Люблю за покой, за уют, за напев еле слышный.
Люблю из колодца водицы холодной попить.
 
Иду по дороге. Повсюду красивые люди.
На гуслях играют. Все радостны, все веселЫ.
Девчата в рубахах, едва прикрывающих груди.
Мужчины в портках до колен и по пояс голЫ. 
 
На длинных столах – всё, что хочет голодное брюхо:
блины, пироги, толокно, саламАта, тюрЯ,
В кувшины налиты, квасы, киселя, медовуха.
Все сыты и пьЯны, глаза наслажденьем горят.
 
Везут для костров на телегах дрова и поленья.
Огромную куклу из веток и сена плетут.
Вся в лентах, в узорах-цветах. Ну, одно загляденье!
На игрищах в полночь Купалой её назовут.
 
Вот парень на белом коне с волосами – куделью.
В руке у него деревянный, большой фаллос-гой.
Он им у костров «отмыкать» будет Женщину-землю,
чтоб та наплодила побольше побегов весной.
 
Жара понемногу спадает и вечер уж близко.
Девчата пошли на поляну. Мужчины вослед.
Иду вместе с ними. Здороваюсь. Кланяюсь низко.
Детей очень много. А старых людей почти нет.
 
Приходим. Костры уж горят. Всюду горки, качели.
Шесты с черепами людей, лошадей и коров.
Стучат барабаны, играют задорно свирели.
У жертвенной плахи привязано стадо козлов.
 
 
Часть 5 Полночь
 
В такую ночь никто не спит.
Грядёт Купала – главный праздник.
Гудят рожки. Костёр горит.
Здесь ночь – Любовь, а день – Проказник.
 
Шум-гам всю тишь похоронил.
Пришло полным-полно народа.
Тут кто-то в било позвонил.
Помчалась лента хоровода!
 
В копнах распущенных волос
на поле вышли танцовщицы
под бубен, визг, потоки слёз
они завыли, как волчицы.
 
Потом, как будто слыша зов,
Купале кланяясь с любовью,
они зарезали козлов
и всё полили свежей кровью.
 
Под медовуху, пиво, квас
кружился праздник в тёплом лете.
Никто не мог зашторить глаз
на этом сказочном банкете.
 
А вот и страсти яркий лик:
срамные песни, запах течки.
Купанью время! Слышен крик.
Раздевшись, все рванули к речке.
 
Я тоже наг. К реке лечу.
А что стесняться в день Купалы?
Тут кто-то хлопнул по плечу.
Я повернулся. Речь пропала.
 
Я много видел разных тел.
Есть небольшая в опыт дверца.
Но то, что я сейчас узрел -
мне рассекло на части сердце.
 
Её в словах не описать.
Богиня, вышедшая с пены:
высокий лоб, фигура, стать
и голос греческой сирены.
 
«Тебя я  выбрала из всех -
мне тихо молвила девица -
чтобы с тобой изведать грех,
Купале в ноги поклониться.
 
Пойдём плясать и песни петь,
вокруг костров кружить в забавах.
Потом друг друга будем греть
в ночном лесу в июльских травах».
 
Я ей кивнул. Я с ней пошёл.
И пел и прыгал сквозь кострища.
Почти все были голышом.
Свобода! Лето! Красотища!
 
Пожар любви! Как нервно в нём!
Два сердца сладко рядом бились.
Мы с ней взлетели над огнём,
но… наши руки расцепились.
 
Пока пускали девки вплавь
свои венки по тихим водам
мы вместе нимфой, помня явь,
в лес углубились тихим ходом.
 
«Цветёт ли папоротник здесь? -
её спросил я улыбаясь, -
быть может нам в него залезть
и там погреться, кувыркаясь»?
 
«Запомни, папоротник – я, -
сказала дева, - будь догадлив.
Я цвет его, клад из огня,
сорви меня и будешь счастлив».  
 
Но тут из темени лесной
вдруг мужичок с лицом сатира.
«Она – моя. Ты здесь чужой», -
сказал он и взмахнул секирой. 
 
Раздался злобный пёсий рык.
Злодей исчезнул в круговерти.
А с ним исчез девичий лик.
Так Леший спас меня от смерти.
 
И всё же задал я вопрос:
«а где красавица-девица»?
«То злая ведьма, - молвил пёс, -
хотела дурнем поживиться».
 
 
Часть 6 Гаски
 
Пёс повёл меня обратно
через лес на край села.
Домик там стоял опрятный.
Липа жёлтенько цвела.
 
Захожу. Люд веселится.
Парни, девки. Все хмельны.
Попросил воды напиться.
Встал тихонько у стены.
 
Три свечи пылают ярко
Песни, шутки, кавардак.
Гуслярист играет жарко –
Видно, что большой мастак.
 
И все песни озорные.
Мужики, отбросив стыд,
девкам жмут места срамные,
те хохочут без обид.
 
Мне грудастая бабища
шею стала обнимать.
И одна её ручища
Вдруг за яйца меня – хвать!
 
Тут погасли в доме свечи.
Визги! Вопли! Жуткий смех!
Бьются ноги! Трутся плечи!
Разразился свальный грех!
 
Баба в шею, торопливо,
засадила мне засос.
После, пах лизнув игриво,
в киску сунула мой хвост.
 
Стоны, крики, поцелуи
рвались в ночь со всех сторон.
Мялись сиськи, гнулись буи,
царь Разврат воссел на трон!
 
Снова свечи загорелись.
Все вскочили петь-плясать.
Не остыли, не оделись.
Я пошёл на двор поссать.
 
Из колодца сполоснулся.
Вижу в доме вновь темно.
Только я уж не вернулся.
Хватит. Кончилось кино.
 
 
Часть 7 Пробуждение
 
Мне снился странный лес и дивная гроза.
Тут кто-то подтолкнул меня как будто в спину.
С трудом я разомкнул залипшие глаза
Увидел свой шалаш, дымок костра, корзину.
 
В деталях вспомнил сон. Чудесное кино.
Сквозь утренний туман над лесом Солнце всходит.
Ещё бы погулять. Поспать. Попить вино.
Но нет. Пора домой. И ветер к непогоде.
 
Красив июльский лес!  А дух какой хмельной!
Несу боровики. Кричу: спасибо, лето!
Вдруг на тропе, кряхтя, встал Леший предо мной.
Я вздрогнул и вспотел. Но пригляделся – пень то!
 
Вот, наконец, и дом. Вот лестничный пролёт.
В квартиру захожу. И вскрикнул что есть мочи!
Глаза взошли на лоб. Но зеркало не врёт.
На шее цвёл засос, как аленький цветочек.