Решил ознакомиться с возможностью вещать от женского лица)))

1.
По тверди белого песка
Неслышно движутся верблюды.
По небу чёрному тоска
Огромным выложила блюдом
Луну с запавшими глазами
И искривлённым болью ртом.
Но где-то близок был мой дом,
Пересеклися где стезями…
В котором ждали моего
Явленья горестно и страстно,
Где остывала жизнь напрасно
И уходила оттого,
Что ей вослед моё явленье
Здесь предвещало избавленье
От жесточайшего проклятья,
Уже что встретило объятьем
Косой косимый урожай
Из душ, тела чьи пали данью
Чуме. И жизни обладанья
Лишался каждый невзначай.
Но есть ещё мгновенье Леты,
До моего явленья где-то
Мне обозреть и вспомнить мир,
В который мне уже ссужалась
Судьба. И мне обременялось
Мишенью пасть в наземный тир.

Посколь у духа пола нет,
Предназначается судьбою
Его частицею – душою
Пролить на пол дитяти свет,
Когда коренья оседлав,
Ядром зерно умчится в дали,
Где с распростёртыми уж ждали,
Открыв вторжению устав…
И клетка, ошалев от счастья,
Помчалась во деленья страсти
Расти, и здравствовать, и петь.
А дева дитятком полнеть.
Сценарий, право же, обычный,
Как и во всякой жизни личной.
Но велено явиться мне
Как окончанию чуме.

Растя во материнском чреве,
Я стал защитой этой деве
Корысти чёрной* и чумы.
И, покидая стен тюрьмы
Потоков  крови окруженье,
Моё питало что вторженье,
С тюрьмой не расставались мы,
Хотя разведка в стан врага 
Была  ответственной и важной.
Не оставляя твердь бумажной
Для рассуждений пирога,
Скажу лишь коротко о том,
Что в чаще зла стоял тот дом,
Где суждено мне появиться,
Чтоб этой жизнью удивиться.

Моя  maman была красива:
Глаза огнём горели. Диво
Над ними камышовой рощи
Ресницы веером полощут.
А глубина тех глаз без дна!...
Стрелой очерчена она
Тугой, вразлёт, чернёной пары
Бровей над матовостью кож.
И алых губ горячность лож,
Казалось, приближеньем кары
Вздымаясь, бредит в тишине
Каким-то полусонным стоном.
И череда прислуг с поклоном…
И жрец с молитвой обо мне.

Была ли грешницей она,
Зачав меня в утробе жизнью?
Чиста, смиренна, не капризна.
Так в чём сложилась ей вина,
Явив меня на свет, уйти
В чертоги высшего пути,
Когда иные пали дланью
Чумы крошащего сукна?
Безмерно выпито вина
За право властью обладанья
На этой маленькой планете.
И мною обучалось в Лете
Оставить знания высотам,
Покуда ль сам (или сама)
Не поднимусь по знанья сотам…
И что дарована сума,
Меня судьба уж просветила.
А отражение светила 
Вдруг  затянулось пеленой…
И крик раздался в доме мой.

2.
До десяти спокойных лет
Мне жизнь запомнилась едва ли.
Я лишена была печали,
И отовсюду дома свет
Лишь ограждал от суеты,
С какой знаком, читатель, ты.
Не зная улицы, подворья
И праздно канутых минут:
С утра уже на службе ждут,
Где я – дитя, не знавши вздорья,
Поилась звуками в тиши
Молитвы огненного свода.
И здесь росла моя свобода.
Вдали от детства. В стен глуши.
Неправдой было бы сказать,
Что воздуха я не познала.
Пред мною сад, что прежде мать
В своих походах открывала.
Ветвистым шёпотом дубрав
Слагалась мне душою лира,
В чём я училась счастью мира,
Испившись человека прав.
Вокруг лишь милые зверушки
Мне стали други и подружки.
И понимала я общенье,
К ним прибегая с угощеньем.
А после чарами средь сводов
Свою поила я свободу
И воспаряла духом ввысь,
Общаясь с матушкиной песней.
И каждый миг я с нею вместе,
Когда пророчества сбылись:
Чума уже почти забыта.
Пожаром след её смело
(Всему своё лишь ремесло),
И под пустынею сокрыто.

Без мамы таял мой отец…
Хоть до поры его держали
Его Магичества скрижали.
Но действам их пришёл конец.
Престол был занят старшим дядей.
Меня, уберегая яда,
И под надёжною защитой,
Под паранджой, свезли к суннитам,
Где предстояло мне постичь
Через одежду заточенья,
Тем самым избежавши мщенья,
Не волен дядя где достичь.

Имам жрецу был сводным братом.
И политической расплаты
Предупредить умел следы.
Бескрайне утекло воды
С тех пор в пустыне под песками.
Но Бог Един остался с нами.

Итак, под чёрной паранджой
Могла я появляться в свете,
Где привлекали меня дети
Своей весёлостью взрывной.
Но жажда быть не иссушала
Средь детских игровых затей.
И под пологом покрывала
Я наблюдала тех детей.
Я обрела себя в темнице
Из чернородных простыней
Свободой мысли. Вслед за ней,
Свободы смысла светлой птицей,
Доступно открывались мне
Законы прежние скрижалей,
Чьи знания обуревали.
Усильем их собрав на дне
Своих и памяти, и духа,
Я обратилась в сердце слуха…
И стала из-за стен видней
Мне тайна, жизнью что сокрыта…

Где у разбитого корыта
Громады ржавых якорей.

07.06.09


*Корысть чёрная – чёрная оспа.