Помочь сайту
Поздравления
Потребзона
31 марта 2014 -
Максим Токарев
ПОТРЕБЗОНА
поэма
Людям почему-то много нужно.
Недостаточно листвы и трав.
Ах, почаще бы им голос слушать
Духа, истинам спокойным вняв.
Внутренняя жизнь ведёт сраженье
И вступает смело в смертный бой
С безгранично завидущим зреньем,
С жадной, загребущею рукой.
Как хотите, верьте иль не верьте,
В человеке это всё в одном –
С самого рождения до смерти
Оттеняет бой добра со злом,
Кои относительны бывают,
А порой придуманы людьми:
Только в сказке ведьмы завывают,
Лишь в молитве писано «аминь».
Зло не только в ведьмах. С добрым сердцем
Не одни вещатели молитв.
Всё не так уж просто и известно,
И загадка, как душа, болит.
Леонид Меретин разобраться
Попытался в дальней старине –
Получил истфаковское счастье –
Вузовский диплом – и стал умней.
Он нашёл работу консультанта
В клубе исторических боёв.
Не приёмы применял, а знанья –
Просвещал хорунжих и стрелков.
Люди разные в клуб приходили:
Из студентов и из шоферов,
Кто-то был в миру руководитель –
Здесь же он солдат и жмёт курок.
А начальников-то этих двое.
Зав НИИ Горяев Михаил.
Да Сергей Потапович Удоев –
Магазинов сеть он захватил,
Как цунами городок прибрежный,
Как голодных волчий аппетит, -
Был фарцовщиком обычным прежде –
А теперь директор - важный вид.
В клубе спесь листвой с него осенней
Падала на лужи тех времён,
Где был слышен плач военнопленных,
Где цунами – гиканье племён.
Но Удоев мыслил не о прошлом,
Он донельзя актуален был:
«Покупайте!» - клич рекламой брошен,
Потребительский внушая пыл.
И в Удоевские магазины
Повалил безудержно народ:
Кошелькам о скидке ценник синий,
Как ушам, лирически поёт.
Синий цвет затем избрал Удоев
Отраженьем сбавленной цены,
Чтобы взгляды насладить покоем,
Будто видом ласковой волны.
Скидка – это верная приманка.
Залежалый так продать товар
Можно… Покупателю приятно.
Бизнесмену тоже не в прогар.
О, торгсеть Удоевская – это
Изобилие еды, вещей,
Купишь там вино и сигареты,
Лишь не подпускай ты к ним детей.
Попадают люди в потребзону.
Приговор выносит алчность им.
Хоть приговорённые не стонут,
Но не будут вольными людьми.
Синий цвет у ярлычка с ценою
И энкаведешных галифе.
Скидкой – потребзоны «кум» Удоев
Помогает в клетку залететь
Людям, будто птицам - бесшабашным,
Но желающим вкусить плодов
Этой клетки, роскошью манящей,
Души трогающей до основ.
Культ вещей потом не отпускает
Тех, кто жить как в сахаре привык,
Им неведома судьба другая,
Аскетичная, как старца лик.
Но и с ликом юности не схоже
Полное желаний бытиё –
Нужно массам больше, больше, больше –
Это давит дух – он не цветёт.
У души Удоева потребность –
Забавляться в массе, на миру.
Да не та его здоровья крепость,
Чтоб хмелеть на буйном на пиру.
Раньше-то – совсем другое дело:
Аж бутылку выхлебать мог враз.
В молодых летах Сергея грела
Вдоволь водка. Охладил сейчас
Он себя безалкогольной жизнью.
Тело разминать решил: бодрей
От энергии движенья бизнес –
Больше в кассу прибежит рублей.
В моде спорт. Удоев, современный,
Социоактивный гражданин,
По ветру свой нос держал и верным
Курсом шёл. В итоге – не гоним.
Всё ж не мог бежать он стометровку –
Задыхался, штангу не тягал,
В теннисе каким-то был неловким –
Лишним весом, бедный, он страдал.
Только в реконструкции сражений
Смахивать мог на богатыря –
И, конечно, совершал движенья,
Но посильные. В бои игра –
По душе ему. Воспоминанья
Наводненьем хлынули в него.
В детские года Удоев рьяно
Дрался по понятьям: двор на двор.
Вот отсюда к конкурентам ярость:
Всех, кто помешал, прогнать с пути!
Жизнь Удоеву борьбой казалась,
Где сумел он блага обрести.
В клубе историческом батальном
Схватки по сценарию. Нельзя
Отступать от правды, в фолиантах
Отражённой – строчки бьют в глаза.
Здесь Удоев – пешка. И не больше.
Леонид Меретин здесь глава.
«Воины Руси» и «шляхта Польши»
Слушают историка слова.
Говорит он, как на деле было –
Падал кто, а кто кричал «ура».
Воины-то рты свои раскрыли:
Выдали им знаний на гора…
Праздник городской пришёл певучий –
Голосят на улицах хоры
О Руси – стране, конечно, лучшей, -
О денёчках молодой поры.
Родина, любовь – такие темы
Популярны, видно, на века –
Массою народной завладели –
С ними в такт людей течёт река.
И в Удоевских торговых точках
Кушает народ – там есть кафе,
Где щербет отведаешь восточный,
Выпьешь черноводный «Нескафе»…
А Удоев, сам титан торговли,
Так негордо движется в строю
Костюмированном пред толпою, -
Вот уже участвует в бою.
Люди поглазеть на действо рады:
Грозных ляхов русские теснят
Шаг за шагом к парковой ограде,
А потом условно умертвят.
Кто-то из толпы сказал: «Коней бы
Для правдоподобности привлечь
Нужно, а то бой похож на небыль».
Но Меретин на такую речь
Отвечал – ведь он участья в этом
Действии не принимал – смотрел
Средь скопленья зрителей: «Коней-то
Для грядущих битв король жалел.
Он, прослывший как великий тактик,
Был к атаке русской не готов
И не знал, что дорого заплатит
За поход на город наш святой,
Сохранившийся от разрушенья,
Где набатно звонницы поют,
Где сегодняшнее поколенье,
Вспоминает предков ратный труд.
Радуюсь я: на основе знаний,
Что добыты кропотливо мной,
К старине приходите вы дальней.
Этой – я заведую войной!»
В разговор тут девушка вмешалась:
«Так вы режиссёр! И этот бой
Вы поставили?... Какая жалость,
Что нет женщины там ни одной».
«Нет, не режиссёр я, а историк,
А о женщинах ни строчки нет
В книгах, с чьею истиной не спорит
Публике представленный сюжет».
Девушка кокетливо сказала:
«Истина лишь в женской красоте».
А Меретин и не возражал ей
И не стал высказывать идей
О прекрасном торжестве духовном,
О просторах вечной доброты,
Обо всём, во что он верил кровно,
Что в себе растил он, как цветы.
Тут же он спросил, какое имя
Носит собеседница его –
С девушкиных губ слетело: «Нина»,
Точно звон взлетел над синевой.
Ах, она свободна и красива.
И Меретин понял: вот любовь
Сладким дождиком заморосила…
И уж рядом завершился бой.
Зрители довольны. А Меретин
Провожать стал спутницу домой.
В мире этот ритуал – известен.
Провожанье – путь к любви земной.
Сколько правил над людьми витало,
Наставляло также лес и птиц.
Всё земное склонно к ритуалам
И перед природой пало ниц.
Думал человек, что царь над ней он.
А на деле – тонкий стебелёк.
Пред любовным нежным наважденьем
Он бессилен, хоть умом высок.
Леонид исполнился восторгом:
Нина согласилась завтра с ним
Встретиться… Ну, ждать ему недолго!
Скоро могут воплотиться сны.
А они не просто облаками
Проскользили пО небу души,
Обернулись лёгкими веками,
Чтоб в истории волшебной жить.
Вечер праздником казался бОльшим,
Чем торжественный прошедший день.
Отдыхая от концепций сложных,
Леонид к лучистой шёл звезде
По пути наивному, простому,
Что проходит каждый, кто влюблён.
Утро. День. А ту звезду не гонит
Солнце в небе светлом, голубом.
Вот и час настал свиданья с Ниной.
И она - красивей, чем вчера.
Видно, что косметика от фирмы.
А духи - медовая игра.
Тот, кто скажет: «Это просто кукла!» -
Злоязычный, желчный человек.
Может образ женщины искусством
Быть – из красок, стройности и нег.
Главное, чтоб глянец не замучил
Ни естественности, ни души.
Можно внешний облик сделать лучше,
Но и бессердечности служить –
И хулить других за их одежду –
Незамысловатую, как хлеб.
Да, деликатесные надежды
Не у всех людей есть на земле.
Леонид изысканностью духа
Нину захотел к себе привлечь –
Предложил в театр пойти. Подруга
Отказалась, ведь спектакль «Картечь»
Ей случилось посмотреть недавно:
Так, забавно, но и не смешно,
Персонажи черезчур брутальны,
И не всё до девушки дошло.
«Ну, тогда пойдём мы в бар!» - «Согласна».
В ближнем супермаркете подвал
Пунктом был, где можно кушать яства,
Бармен там вино нальёт в бокал.
А расценки ниже ресторанных –
Это всё Удоев, друг людей,
Проявил смекалку и старанье –
Всё доступно – заходи смелей.
Леонид имел достаток скромный,
С Ниною, однако, был не скуп:
Перед ней возник салат «Сорбонна»
И пирожное с глазами клюкв.
Заказать Меретин мог и больше –
Нина не согласна – пущен сказ
О диете: боязно стать толстой.
А сейчас фигурка – в самый раз:
Гармонична, будто у античной
Статуи… Волнующе стройна
Нина. И вдобавок артистичной
Стала, выпив чуточку вина.
И уж больше в ней эмоций, смеха.
«Лёня, в магазин давай пойдём.
Ты купи мне что-нибудь из меха,
Чтобы я не мёрзла зимним днём».
Леонид ей: «Разве не согреет
Человека в зимний день любовь?»
Нина отвечала: «Сладким бредням
Доверяющий получит - боль.
Сам ты посуди: ведь мы живые,
А мечта не скроет от дождя.
А живых природные стихии
Мучают,их слабость не щадя.
Должен человек своих потомков
От земных несчастий уберечь.
Потому-то людям нужно много,
И желаний их нельзя пресечь».
Леонид подумал: «Убеждённость
Есть в её словах, но не вступлю
С нею в спор горячий, выйду вон лишь
Вот под этот невесёлый блюз…»
Под мотив надрывный, негритянский,
Из колонок рвущийся к столам,
Леонид ушёл, не попрощавшись
С девушкой, что сердце обожгла,
Напрямую требуя те блага,
Дать которые он ей не мог.
Девушка не источила ласку –
Выпустила ядовитый сок.
Захотел любви, а в несвободу
Душу чуть свою не окунул:
Нина дружит с дорогою модой –
Он же моде объявил войну.
Мода – как охрана потребзоны.
От неё шагнёшь – как за побег,
Выстрелят в тебя друзья фасона
Взглядом - мёрзлым, словно лёд и снег.
Сразу заклеймят бомжом, ханыгой,
Пусть хоть даже светел ты душой,
Потребзона вне любых религий,
В ней лишь материализм слепой.
Пусть Удоев ставит свечки в храмах,
У него безбожие вещей
В магазинах… Но о том реклама
Не расскажет, хоть её убей.
«Хватит с нас безбожья и ГУЛАГа!
А теперь приманчив плен страстей…
Нина повела себя так нагло,
Что я вынужден расстаться с ней...» -
Думал Леонид, идя проспектом,
Пёстрым от витрин и от людей.
Вдруг к нему внезапно за советом
Обратился человек. Пять дней
В городе он этом проживает
И не знает, где купить ему
Спички: «Газ два дня не зажигаю.
От сухоядения умру!» -
Так трагически закончил просьбу,
Будто понял, что теперь зажечь
Легче в полуночном небе звёзды,
Чем плиту. Насмешливая речь
С уст Меретина сошла, как камень
С сердца комика, что не играл давно:
«Брат мой, друг мой, ты же ведь с глазами!
Рядом супермаркет, там полно
Всяческих товаров…» «Только спичек
Нет там», - незнакомец перебил.
«Слышать мне такое непривычно,
Это – будто в цветнике репьи.
Видно, дефицит вошёл в наш город –
Спичек нет, ну прямо как в войну, -
Или неким неизвестным вором
Вывезены в тайную страну
КоробкИ-квадратики, источник
Нужного как воздух нам огня…
Стоп. А пъезозажигалки?... Вот же
Спичкам что назначило финал!
Зажигалкой вам подобной нужно
При таких делах обзавестись».
«Только на неделю я, по службе,
В город ваш приехал, и везти
Мне с собой обратно эту штуку?...
В багаже иголка тяжела!»
Леонид вздохнул: «Нас всех на муку
Коммерсанта алчность обрекла.
Сеть торговая – для людной массы,
Единичных вкусов никаких
В ней не может удовлетворяться...
Тягостно среди толпы больных
Потребленьем, жировым недугом,
Угожденьем телу и глазам!
Потому сбежал я от подруги,
Мысль направившей в торговый зал.
Спички – для лиричности костровой,
Не для кухонных громоздких плит –
Пережиток… Ну, а масса к новым
Достиженьям техники бежит.
Лишь в единственном числе – и только –
Спичек коробок могу я дать.
В клубе историческом на полке
Есть запас – примерно, пачек пять.
Спички наши кончатся – не знаю,
Факелы мы чем тогда зажжём,
Раз тревожные пошли сигналы –
Дефицит приблизился, как гром...»
Леонид узнал потом, что спички
Можно на окраине купить:
Продаёт их хилый магазинчик,
Что ещё способен как-то жить
Средь Удоевских торговых монстров –
Про него Горяев Михаил
Леониду рассказал – он просто
В данный магазин всегда ходил.
Спички, зажигалки – всё мещанство!
Вот звучит надрывная струна.
Леонид узрел чужое счастье.
Дверцы «джипа» - настежь. И она
Вышла с юным баловнем достатка,
Что и ожидалось при её
Боевом стремленье к жизни сладкой.
Нина, знать, добилась своего.
Стерва до ревнивого надрыва
Может праведника довести.
В высочайшей степени красива
Нина, но нельзя к ней подойти.
Без неё два месяца спокойно
Жил Меретин, а теперь такой
В сердце шум поднялся, будто волны
Расходились в пляске штормовой.
Выяснилось: будущий муж Нины –
Сын Удоева, торговой сети принц.
Скоро свадьба. И отец для сына
Торжество готовит без границ.
«Стол накрою - городу на диво,
Прыгнет фейерверк до самых звёзд!» -
Так Удоев говорил хвастливо
В клубе историческом, на мозг
Леониду капая, - конечно,
И не ведал грузный бизнесмен,
Что задеть Меретинскую вечность
Он бахвальством ухарским посмел.
«Фейерверк не съест на небе звёзды,
Вечных спутников святой любви.
Потребительство внедрил ты в воздух,
Но я чую дух живой травы.
Я по ней бы мог идти с любимой,
Той, которая с твоим сынком
В свадебном поедет лимузине
С ленточно-цветочным ветерком,
Той, что стала приземлённой стервой,
А могла б голубкою кружить,
Но ей много нужно, и потерей
Суждено мою покинуть жизнь.
Ты, магнат торговый, вверг наш город
В бездну потребления без дна.
Я сражусь сейчас с тобой, мой ворог!
Без любви я! – в том твоя вина», -
Обличив Удоева, Меретин
В кладовой подземной два меча
Взял, принёс – один магнату резко
Подал, - грозно, яростно крича:
«Принимай оружье - защищайся,
Ворог мой, - с тобой у нас дуэль!
Хоть мечом неострым, всё же всласть я
Надаю тебе…» Удоев цел
После сатисфакции остался:
Наземь он Меретина свалил.
В детстве бизнесмен неплохо дрался –
Вновь изведал зов горячих сил.
«Леонид, с тобою всё в порядке?...
Извини, ты первый нападал.
Этой дракою я не запятнан.
А тебе сейчас в аптечный зал
Нужно. Он в моём универсаме.
Хочешь, отвезу тебя туда?» -
Раны на Меретине глазами
Измерял Удоев. «Не беда –
Ссадины мои. Я их травою
Цельбоносной лучше полечу.
За окном она растёт – на воле.
Приложу – и не болеть плечу,
По которому ты так ударил,
Что, казалось, жизнь моя ушла
В невозвратно-траурные дали…
Но ещё пока со мной душа», -
Леонид вещал и рад был жизни.
Пусть он потребзону не сломил,
Всё равно туда не заключился –
Глянул в безаптечно-здравый мир.
Заречный – Сочи, 2011 г.
поэма
Людям почему-то много нужно.
Недостаточно листвы и трав.
Ах, почаще бы им голос слушать
Духа, истинам спокойным вняв.
Внутренняя жизнь ведёт сраженье
И вступает смело в смертный бой
С безгранично завидущим зреньем,
С жадной, загребущею рукой.
Как хотите, верьте иль не верьте,
В человеке это всё в одном –
С самого рождения до смерти
Оттеняет бой добра со злом,
Кои относительны бывают,
А порой придуманы людьми:
Только в сказке ведьмы завывают,
Лишь в молитве писано «аминь».
Зло не только в ведьмах. С добрым сердцем
Не одни вещатели молитв.
Всё не так уж просто и известно,
И загадка, как душа, болит.
Леонид Меретин разобраться
Попытался в дальней старине –
Получил истфаковское счастье –
Вузовский диплом – и стал умней.
Он нашёл работу консультанта
В клубе исторических боёв.
Не приёмы применял, а знанья –
Просвещал хорунжих и стрелков.
Люди разные в клуб приходили:
Из студентов и из шоферов,
Кто-то был в миру руководитель –
Здесь же он солдат и жмёт курок.
А начальников-то этих двое.
Зав НИИ Горяев Михаил.
Да Сергей Потапович Удоев –
Магазинов сеть он захватил,
Как цунами городок прибрежный,
Как голодных волчий аппетит, -
Был фарцовщиком обычным прежде –
А теперь директор - важный вид.
В клубе спесь листвой с него осенней
Падала на лужи тех времён,
Где был слышен плач военнопленных,
Где цунами – гиканье племён.
Но Удоев мыслил не о прошлом,
Он донельзя актуален был:
«Покупайте!» - клич рекламой брошен,
Потребительский внушая пыл.
И в Удоевские магазины
Повалил безудержно народ:
Кошелькам о скидке ценник синий,
Как ушам, лирически поёт.
Синий цвет затем избрал Удоев
Отраженьем сбавленной цены,
Чтобы взгляды насладить покоем,
Будто видом ласковой волны.
Скидка – это верная приманка.
Залежалый так продать товар
Можно… Покупателю приятно.
Бизнесмену тоже не в прогар.
О, торгсеть Удоевская – это
Изобилие еды, вещей,
Купишь там вино и сигареты,
Лишь не подпускай ты к ним детей.
Попадают люди в потребзону.
Приговор выносит алчность им.
Хоть приговорённые не стонут,
Но не будут вольными людьми.
Синий цвет у ярлычка с ценою
И энкаведешных галифе.
Скидкой – потребзоны «кум» Удоев
Помогает в клетку залететь
Людям, будто птицам - бесшабашным,
Но желающим вкусить плодов
Этой клетки, роскошью манящей,
Души трогающей до основ.
Культ вещей потом не отпускает
Тех, кто жить как в сахаре привык,
Им неведома судьба другая,
Аскетичная, как старца лик.
Но и с ликом юности не схоже
Полное желаний бытиё –
Нужно массам больше, больше, больше –
Это давит дух – он не цветёт.
У души Удоева потребность –
Забавляться в массе, на миру.
Да не та его здоровья крепость,
Чтоб хмелеть на буйном на пиру.
Раньше-то – совсем другое дело:
Аж бутылку выхлебать мог враз.
В молодых летах Сергея грела
Вдоволь водка. Охладил сейчас
Он себя безалкогольной жизнью.
Тело разминать решил: бодрей
От энергии движенья бизнес –
Больше в кассу прибежит рублей.
В моде спорт. Удоев, современный,
Социоактивный гражданин,
По ветру свой нос держал и верным
Курсом шёл. В итоге – не гоним.
Всё ж не мог бежать он стометровку –
Задыхался, штангу не тягал,
В теннисе каким-то был неловким –
Лишним весом, бедный, он страдал.
Только в реконструкции сражений
Смахивать мог на богатыря –
И, конечно, совершал движенья,
Но посильные. В бои игра –
По душе ему. Воспоминанья
Наводненьем хлынули в него.
В детские года Удоев рьяно
Дрался по понятьям: двор на двор.
Вот отсюда к конкурентам ярость:
Всех, кто помешал, прогнать с пути!
Жизнь Удоеву борьбой казалась,
Где сумел он блага обрести.
В клубе историческом батальном
Схватки по сценарию. Нельзя
Отступать от правды, в фолиантах
Отражённой – строчки бьют в глаза.
Здесь Удоев – пешка. И не больше.
Леонид Меретин здесь глава.
«Воины Руси» и «шляхта Польши»
Слушают историка слова.
Говорит он, как на деле было –
Падал кто, а кто кричал «ура».
Воины-то рты свои раскрыли:
Выдали им знаний на гора…
Праздник городской пришёл певучий –
Голосят на улицах хоры
О Руси – стране, конечно, лучшей, -
О денёчках молодой поры.
Родина, любовь – такие темы
Популярны, видно, на века –
Массою народной завладели –
С ними в такт людей течёт река.
И в Удоевских торговых точках
Кушает народ – там есть кафе,
Где щербет отведаешь восточный,
Выпьешь черноводный «Нескафе»…
А Удоев, сам титан торговли,
Так негордо движется в строю
Костюмированном пред толпою, -
Вот уже участвует в бою.
Люди поглазеть на действо рады:
Грозных ляхов русские теснят
Шаг за шагом к парковой ограде,
А потом условно умертвят.
Кто-то из толпы сказал: «Коней бы
Для правдоподобности привлечь
Нужно, а то бой похож на небыль».
Но Меретин на такую речь
Отвечал – ведь он участья в этом
Действии не принимал – смотрел
Средь скопленья зрителей: «Коней-то
Для грядущих битв король жалел.
Он, прослывший как великий тактик,
Был к атаке русской не готов
И не знал, что дорого заплатит
За поход на город наш святой,
Сохранившийся от разрушенья,
Где набатно звонницы поют,
Где сегодняшнее поколенье,
Вспоминает предков ратный труд.
Радуюсь я: на основе знаний,
Что добыты кропотливо мной,
К старине приходите вы дальней.
Этой – я заведую войной!»
В разговор тут девушка вмешалась:
«Так вы режиссёр! И этот бой
Вы поставили?... Какая жалость,
Что нет женщины там ни одной».
«Нет, не режиссёр я, а историк,
А о женщинах ни строчки нет
В книгах, с чьею истиной не спорит
Публике представленный сюжет».
Девушка кокетливо сказала:
«Истина лишь в женской красоте».
А Меретин и не возражал ей
И не стал высказывать идей
О прекрасном торжестве духовном,
О просторах вечной доброты,
Обо всём, во что он верил кровно,
Что в себе растил он, как цветы.
Тут же он спросил, какое имя
Носит собеседница его –
С девушкиных губ слетело: «Нина»,
Точно звон взлетел над синевой.
Ах, она свободна и красива.
И Меретин понял: вот любовь
Сладким дождиком заморосила…
И уж рядом завершился бой.
Зрители довольны. А Меретин
Провожать стал спутницу домой.
В мире этот ритуал – известен.
Провожанье – путь к любви земной.
Сколько правил над людьми витало,
Наставляло также лес и птиц.
Всё земное склонно к ритуалам
И перед природой пало ниц.
Думал человек, что царь над ней он.
А на деле – тонкий стебелёк.
Пред любовным нежным наважденьем
Он бессилен, хоть умом высок.
Леонид исполнился восторгом:
Нина согласилась завтра с ним
Встретиться… Ну, ждать ему недолго!
Скоро могут воплотиться сны.
А они не просто облаками
Проскользили пО небу души,
Обернулись лёгкими веками,
Чтоб в истории волшебной жить.
Вечер праздником казался бОльшим,
Чем торжественный прошедший день.
Отдыхая от концепций сложных,
Леонид к лучистой шёл звезде
По пути наивному, простому,
Что проходит каждый, кто влюблён.
Утро. День. А ту звезду не гонит
Солнце в небе светлом, голубом.
Вот и час настал свиданья с Ниной.
И она - красивей, чем вчера.
Видно, что косметика от фирмы.
А духи - медовая игра.
Тот, кто скажет: «Это просто кукла!» -
Злоязычный, желчный человек.
Может образ женщины искусством
Быть – из красок, стройности и нег.
Главное, чтоб глянец не замучил
Ни естественности, ни души.
Можно внешний облик сделать лучше,
Но и бессердечности служить –
И хулить других за их одежду –
Незамысловатую, как хлеб.
Да, деликатесные надежды
Не у всех людей есть на земле.
Леонид изысканностью духа
Нину захотел к себе привлечь –
Предложил в театр пойти. Подруга
Отказалась, ведь спектакль «Картечь»
Ей случилось посмотреть недавно:
Так, забавно, но и не смешно,
Персонажи черезчур брутальны,
И не всё до девушки дошло.
«Ну, тогда пойдём мы в бар!» - «Согласна».
В ближнем супермаркете подвал
Пунктом был, где можно кушать яства,
Бармен там вино нальёт в бокал.
А расценки ниже ресторанных –
Это всё Удоев, друг людей,
Проявил смекалку и старанье –
Всё доступно – заходи смелей.
Леонид имел достаток скромный,
С Ниною, однако, был не скуп:
Перед ней возник салат «Сорбонна»
И пирожное с глазами клюкв.
Заказать Меретин мог и больше –
Нина не согласна – пущен сказ
О диете: боязно стать толстой.
А сейчас фигурка – в самый раз:
Гармонична, будто у античной
Статуи… Волнующе стройна
Нина. И вдобавок артистичной
Стала, выпив чуточку вина.
И уж больше в ней эмоций, смеха.
«Лёня, в магазин давай пойдём.
Ты купи мне что-нибудь из меха,
Чтобы я не мёрзла зимним днём».
Леонид ей: «Разве не согреет
Человека в зимний день любовь?»
Нина отвечала: «Сладким бредням
Доверяющий получит - боль.
Сам ты посуди: ведь мы живые,
А мечта не скроет от дождя.
А живых природные стихии
Мучают,их слабость не щадя.
Должен человек своих потомков
От земных несчастий уберечь.
Потому-то людям нужно много,
И желаний их нельзя пресечь».
Леонид подумал: «Убеждённость
Есть в её словах, но не вступлю
С нею в спор горячий, выйду вон лишь
Вот под этот невесёлый блюз…»
Под мотив надрывный, негритянский,
Из колонок рвущийся к столам,
Леонид ушёл, не попрощавшись
С девушкой, что сердце обожгла,
Напрямую требуя те блага,
Дать которые он ей не мог.
Девушка не источила ласку –
Выпустила ядовитый сок.
Захотел любви, а в несвободу
Душу чуть свою не окунул:
Нина дружит с дорогою модой –
Он же моде объявил войну.
Мода – как охрана потребзоны.
От неё шагнёшь – как за побег,
Выстрелят в тебя друзья фасона
Взглядом - мёрзлым, словно лёд и снег.
Сразу заклеймят бомжом, ханыгой,
Пусть хоть даже светел ты душой,
Потребзона вне любых религий,
В ней лишь материализм слепой.
Пусть Удоев ставит свечки в храмах,
У него безбожие вещей
В магазинах… Но о том реклама
Не расскажет, хоть её убей.
«Хватит с нас безбожья и ГУЛАГа!
А теперь приманчив плен страстей…
Нина повела себя так нагло,
Что я вынужден расстаться с ней...» -
Думал Леонид, идя проспектом,
Пёстрым от витрин и от людей.
Вдруг к нему внезапно за советом
Обратился человек. Пять дней
В городе он этом проживает
И не знает, где купить ему
Спички: «Газ два дня не зажигаю.
От сухоядения умру!» -
Так трагически закончил просьбу,
Будто понял, что теперь зажечь
Легче в полуночном небе звёзды,
Чем плиту. Насмешливая речь
С уст Меретина сошла, как камень
С сердца комика, что не играл давно:
«Брат мой, друг мой, ты же ведь с глазами!
Рядом супермаркет, там полно
Всяческих товаров…» «Только спичек
Нет там», - незнакомец перебил.
«Слышать мне такое непривычно,
Это – будто в цветнике репьи.
Видно, дефицит вошёл в наш город –
Спичек нет, ну прямо как в войну, -
Или неким неизвестным вором
Вывезены в тайную страну
КоробкИ-квадратики, источник
Нужного как воздух нам огня…
Стоп. А пъезозажигалки?... Вот же
Спичкам что назначило финал!
Зажигалкой вам подобной нужно
При таких делах обзавестись».
«Только на неделю я, по службе,
В город ваш приехал, и везти
Мне с собой обратно эту штуку?...
В багаже иголка тяжела!»
Леонид вздохнул: «Нас всех на муку
Коммерсанта алчность обрекла.
Сеть торговая – для людной массы,
Единичных вкусов никаких
В ней не может удовлетворяться...
Тягостно среди толпы больных
Потребленьем, жировым недугом,
Угожденьем телу и глазам!
Потому сбежал я от подруги,
Мысль направившей в торговый зал.
Спички – для лиричности костровой,
Не для кухонных громоздких плит –
Пережиток… Ну, а масса к новым
Достиженьям техники бежит.
Лишь в единственном числе – и только –
Спичек коробок могу я дать.
В клубе историческом на полке
Есть запас – примерно, пачек пять.
Спички наши кончатся – не знаю,
Факелы мы чем тогда зажжём,
Раз тревожные пошли сигналы –
Дефицит приблизился, как гром...»
Леонид узнал потом, что спички
Можно на окраине купить:
Продаёт их хилый магазинчик,
Что ещё способен как-то жить
Средь Удоевских торговых монстров –
Про него Горяев Михаил
Леониду рассказал – он просто
В данный магазин всегда ходил.
Спички, зажигалки – всё мещанство!
Вот звучит надрывная струна.
Леонид узрел чужое счастье.
Дверцы «джипа» - настежь. И она
Вышла с юным баловнем достатка,
Что и ожидалось при её
Боевом стремленье к жизни сладкой.
Нина, знать, добилась своего.
Стерва до ревнивого надрыва
Может праведника довести.
В высочайшей степени красива
Нина, но нельзя к ней подойти.
Без неё два месяца спокойно
Жил Меретин, а теперь такой
В сердце шум поднялся, будто волны
Расходились в пляске штормовой.
Выяснилось: будущий муж Нины –
Сын Удоева, торговой сети принц.
Скоро свадьба. И отец для сына
Торжество готовит без границ.
«Стол накрою - городу на диво,
Прыгнет фейерверк до самых звёзд!» -
Так Удоев говорил хвастливо
В клубе историческом, на мозг
Леониду капая, - конечно,
И не ведал грузный бизнесмен,
Что задеть Меретинскую вечность
Он бахвальством ухарским посмел.
«Фейерверк не съест на небе звёзды,
Вечных спутников святой любви.
Потребительство внедрил ты в воздух,
Но я чую дух живой травы.
Я по ней бы мог идти с любимой,
Той, которая с твоим сынком
В свадебном поедет лимузине
С ленточно-цветочным ветерком,
Той, что стала приземлённой стервой,
А могла б голубкою кружить,
Но ей много нужно, и потерей
Суждено мою покинуть жизнь.
Ты, магнат торговый, вверг наш город
В бездну потребления без дна.
Я сражусь сейчас с тобой, мой ворог!
Без любви я! – в том твоя вина», -
Обличив Удоева, Меретин
В кладовой подземной два меча
Взял, принёс – один магнату резко
Подал, - грозно, яростно крича:
«Принимай оружье - защищайся,
Ворог мой, - с тобой у нас дуэль!
Хоть мечом неострым, всё же всласть я
Надаю тебе…» Удоев цел
После сатисфакции остался:
Наземь он Меретина свалил.
В детстве бизнесмен неплохо дрался –
Вновь изведал зов горячих сил.
«Леонид, с тобою всё в порядке?...
Извини, ты первый нападал.
Этой дракою я не запятнан.
А тебе сейчас в аптечный зал
Нужно. Он в моём универсаме.
Хочешь, отвезу тебя туда?» -
Раны на Меретине глазами
Измерял Удоев. «Не беда –
Ссадины мои. Я их травою
Цельбоносной лучше полечу.
За окном она растёт – на воле.
Приложу – и не болеть плечу,
По которому ты так ударил,
Что, казалось, жизнь моя ушла
В невозвратно-траурные дали…
Но ещё пока со мной душа», -
Леонид вещал и рад был жизни.
Пусть он потребзону не сломил,
Всё равно туда не заключился –
Глянул в безаптечно-здравый мир.
Заречный – Сочи, 2011 г.
Рейтинг: 0
478 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
