Глава 39

А между тем, из магазина

Марины мать уже пришла…

А дочь бутылочку бензина

К своей квартире принесла.

Никто не встретился подружке.

И не предвидел заварушки.

И как всегда, Марины мать

Из сумки стала вынимать

Продукты: сыр, кефир и гречку,

Батон варёной колбасы,

Копчёной краковской – колечко,

Достав из шкафчика весы,

Чтоб перевесить – убедиться,

Что в магазине (продавщица

Продукты вешала на глаз)

Не обманули в этот раз.

…А дочка у дверей томится

И снова тот же слышит глас,

(А может, ей всё это снится?

А может, спит она сейчас?):

«Скорей огня! Огня скорее!»

И видит: ангел (или бес),

Над ней почти бесшумно рея,

Как тать, спускается с небес.

«Бросай бутылку! Жги «гиену»! –

Марине в уши шепчет бес. –

«Гиена» свалится в геенну –

Финал, достойный лучших пьес!»

Копытцем чиркнув о копытце,

Он высек искорку, и та

Взлетела яростной жар-птицей

И в паклю врезалась, люта.

Вначале пакля тлела, тлела,

Курилась тоненьким дымком,

И вдруг зажглась и заалела

С глухим, чуть слышимым хлопком.

Дверь приоткрыв в свою квартиру,

Марина бросила сосуд,

В угоду властному кумиру;

В руках почувствовала зуд,

Когда горящей пакли пламя

Ей пальцы больно обожгло,

И вот уже оно волнами

На кухню по полу текло.

«Теперь мы дверь запрём на ключик,

Так будет лучше, мне поверь;

Мы не отпустим жгучих злючек

Из дома нашего за дверь», –

Марине «ангел» шепчет снова.

Ему послушная, она,

Уже не говоря ни слова,

Дверь запирала в фазе сна.

Потом сомнамбулой, шатаясь,

Марина «выплыла» во двор.

Два шага сделала, цепляясь

За ветхий старенький забор.

– Пожар! Спасите! Всё пропало! –

Кричать пыталась, как могла,

Но, оказалось, лишь шептала.

А надо ж бить в колокола!

Тут появился очень кстати

Сосед, Марине сесть помог;

Старик, он слуха не утратил,

Её услышал шепоток.

И сам, как был, в одном халате,

К соседям кинулся, дедок.

Соседи разом набежали,

Со всех домов: и млад, и стар.

И всей толпой… пожарных ждали.

А те неслись «как на пожар».