ХХХIII - ХХХV

         ХХХIII
Тогда ценил веселья плеск,
Живой характер, волос темный,
Прекрасных глазок жадный блеск
И разговор ленивый, томный.
Любил и глупость даже я,
Сносила всё душа моя.
Срывал ночные поцелуи,
Ценил подлунные амуры
И, убивая время  всуе,
Любил наивность, шуры-муры.
Ввернул б зефира легкий бег,
Да вот беда - не выношу я нег,
И мне писать трудней в сто раз,
Хоть был и у меня когда-то час.
       ХХХIV
Быть может, я тогда любил?
Нам это не узнать.
И скольким глазкам грубо льстил?
Мне было свойственно играть,
Безумством скучным всех пугать,
И долго про себя ж себя ругать.
Но кровь холодная шипела,
Как недозрелое вино,
И пена винная летела,
Но не смиряла кровь оно,
А мой характер многих уж пленял,
А волю я себе давал,
Чужие слезы проливал,
И так, помалу, остывал.
       ХХХV
Аркадий моей, мне не чета:
Он не молился жидкому амуру,
Что в те далекие года
Не пёр, как я, такую дуру,
Но от компаний не отстал,
Но реже с ними всё бывал.
Учебой тронутый он мало-
В день курсовые всё ж писал-
И на экзамен брёл устало,
Так как оценок не считал:
О будущем он не вздыхал,
Подмёток на ходу не рвал.
А институт он бросить и хотел,
Но, как и я, он это не посмел.

© Copyright: Игорь Николаевич Макаров, 2014

Регистрационный номер №0245665

от 15 октября 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0245665 выдан для произведения:          ХХХIII
Тогда ценил веселья плеск,
Живой характер, волос темный,
Прекрасных глазок жадный блеск
И разговор ленивый, томный.
Любил и глупость даже я,
Сносила всё душа моя.
Срывал ночные поцелуи,
Ценил подлунные амуры
И, убивая время  всуе,
Любил наивность, шуры-муры.
Ввернул б зефира легкий бег,
Да вот беда - не выношу я нег,
И мне писать трудней в сто раз,
Хоть был и у меня когда-то час.
       ХХХIV
Быть может, я тогда любил?
Нам это не узнать.
И скольким глазкам грубо льстил?
Мне было свойственно играть,
Безумством скучным всех пугать,
И долго про себя ж себя ругать.
Но кровь холодная шипела,
Как недозрелое вино,
И пена винная летела,
Но не смиряла кровь оно,
А мой характер многих уж пленял,
А волю я себе давал,
Чужие слезы проливал,
И так, помалу, остывал.
       ХХХV
Аркадий моей, мне не чета:
Он не молился жидкому амуру,
Что в те далекие года
Не пёр, как я, такую дуру,
Но от компаний не отстал,
Но реже с ними всё бывал.
Учебой тронутый он мало-
В день курсовые всё ж писал-
И на экзамен брёл устало,
Так как оценок не считал:
О будущем он не вздыхал,
Подмёток на ходу не рвал.
А институт он бросить и хотел,
Но, как и я, он это не посмел.

 

ХХХ - ХХХII

ХХХV - XXXVII