ХХХII
Ну,
точно ж вы уже решили,
Что
это я? Что мой портрет? 12
Избавьте!
Вы не поспешили?
Ведь
до него мне дела нет.
Тут
отведу все подозренья,
Вам
покажу и в этом рвенье,
Как
Пушкин сделал так давно,
Что
и забыть немудрено.
Но
всё ж добавлю лишь одно,
Хоть
это может и смешно:
Когда
студентом я бывал,
Я
много время отдавал
Не
книгам - личикам прекрасным,
Глупышкам
редкостным, ужасным.
ХХХIII
Тогда
ценил веселья плеск,
Живой
характер, волос темный,
Прекрасных
глазок жадный блеск
И
разговор ленивый, томный.
Любил
и глупость даже я,
Сносила
всё душа моя.
Срывал
ночные поцелуи,
Ценил
подлунные амуры
И,
убивая время всуе,
Любил
наивность, шуры-муры.
Ввернул
б зефира легкий бег,
Да
вот беда - не выношу я нег,
И
мне писать трудней в сто раз,
Хоть
был и у меня когда-то час.
[Скрыть]Регистрационный номер 0210615 выдан для произведения:
ХХХII
Ну,
точно ж вы уже решили,
Что
это я? Что мой портрет? 12
Избавьте!
Вы не поспешили?
Ведь
до него мне дела нет.
Тут
отведу все подозренья,
Вам
покажу и в этом рвенье,
Как
Пушкин сделал так давно,
Что
и забыть немудрено.
Но
всё ж добавлю лишь одно,
Хоть
это может и смешно:
Когда
студентом я бывал,
Я
много время отдавал
Не
книгам - личикам прекрасным,
Глупышкам
редкостным, ужасным.
ХХХIII
Тогда
ценил веселья плеск,
Живой
характер, волос темный,
Прекрасных
глазок жадный блеск
И
разговор ленивый, томный.
Любил
и глупость даже я,
Сносила
всё душа моя.
Срывал
ночные поцелуи,
Ценил
подлунные амуры
И,
убивая время всуе,
Любил
наивность, шуры-муры.
Ввернул
б зефира легкий бег,
Да
вот беда - не выношу я нег,
И
мне писать трудней в сто раз,
Хоть
был и у меня когда-то час.