6. Прах. 01.2007-04.2009

Падший

Снова с надеждой молюсь в тишине небесам,
Я ведь когда-то пошёл на страдания сам:

Зло презирая, с заблудшими душами пал,
Чтобы помочь, открывая глаза, им проснуться,
Но в лабиринт их навязчивых страхов попал
И позабыл, как обратно оттуда вернуться.

Каждый из нас убеждён здесь, что он реалист,
И, так как вымерла ищущих Бога порода,
Город – палач бездуховный, садист-атеист
Мучает в мрачных застенках сознанье народа.

Кто-то в достатке живёт и судьбе своей рад,
Кто-то несчастлив в нужде и злой рок проклинает,
Только всё это душевнобольных маскарад,
Правда, об этом никто даже не вспоминает.

Так, унижаясь в тупой бытовой суете,
Вряд ли здесь кто-то от сна бренной плоти очнётся,
И не поможет идущим во тьме к пустоте
Тот, кто, прощая им всё, к свету вновь не вернётся.

Ведь для того, чтоб, поверив в добро, снова жить,
Нужно поддержкой любви ко всему заручиться,
Так как возможно привычную ложь обнажить,
Лишь если Бога во всём находить научиться.

Маме

Да, мама нет меж нами пониманья,
Хотя мы с Вами кое в чём похожи,
Но, видимо, без должного вниманья
Ко мне всегда Вы относились всё же.

Я Вам хотел помочь, добра желая,
Но Вы, как все, не слушали меня,
И нас постигла вскоре участь злая,
Вас унижая, а меня пьяня.

Но всё-таки мою любовь, в итоге,
Откроете Вы, мама, для себя,
Когда вдруг веру обретёте в Боге,
И Он во всём утешит Вас, любя.

Всем

Скорей сердца свои откройте,
Ведь в каждом есть Господь Живой.
Вы встречу с Ним в себе устройте,
И Он нам всем Свет явит Свой.

Давайте искренне мириться
И об обидах забывать,
Чтоб все могли мы подружиться
И друг на друга уповать.

А Бог из нас увидит это
И нам укажет путь прямой,
И вскоре мы, собравшись где-то,
Поймём, что все пришли домой.

Теперь

Я вижу здесь повсюду их фигуры,
В которых быт духовность погубил.
Принять не мог я грубость их натуры,
Но всё же, понемногу, возлюбил.

И, наблюдая игры их дурные,
В унынье больше не впадаю я,
Ведь все они несчастные больные,
И сострадает им душа моя.

В пылу войны бессмысленной уставший,
И чуть не потерявший в ней себя,
Я, с верой над самим собой восставший,
Стал возрождаться, чтобы жить, любя.

А чтоб за чёрствость на людей не злиться,
С надеждой буду я за них молиться.

Прости, как я

У нас с тобой одна беда:
Когда любовь мы предавали,
То всё же полностью тогда
Болезни не осознавали.

Понять мы оба не могли,
Что всё, что между нами, свято,
И чувств своих не берегли,
Воспринимая жизнь предвзято.

Судьбу желая изменить,
Порвав со мной, ты уходила
И, чтоб сомненья устранить,
С другим сама себе вредила.

И с кем-то, в помутненья час,
Я также, позабыв о чести,
Позорил перед Богом нас,
В порыве пьяном глупой мести.

Прости, как я, нам этот нрав
Людей из каменного века,
Ведь каждый жил и был не прав
С душевной травмой, как калека.

Прости за то, что я любил,
Но к счастью верный путь не видел
И, никому не веря, пил.
Прости, коль в чём тебя обидел.

Прости, и вновь, приняв меня,
Любовью будешь ты согрета,
Ведь, в тайне от других храня,
В себе сберёг я чувство это.

Квазик

Печально, что живу, как Квазимодо,
Любуясь красотой издалека.
Как жаль, что суждено мне быть уродом,
И что душа при этом глубока.

На униженья, на плевки согласен.
Готов всю жизнь свой тяжкий крест нести
За миг, когда вдруг станет путь мой ясен,
И Эсмеральду я смогу спасти.

А после вы меня хоть разорвите:
Я буду рад за это умереть,
Но, если всё же жизнь мне сохраните,
Позвольте только на неё смотреть.

И я прошу прощения, убогий,
Коль хочет кто всерьёз меня убить,
Надеюсь, будет приговор не строгий
За то, что раб осмелился любить.

Меч

Вы видели, как в пламени войны
Я вынужден был вынуть меч из ножен,
И как король ваш мною был низложен,
И преклонились предо мной сыны.

И в изобильи вы потом купались:
Лаванда, розы в ваннах, смех и грех.
И вы всё больше жизнью наслаждались,
Забыв уже про всех, про павших, тех,

Кто шёл тогда без устали за мною,
Кто ради вас готов был умереть,
Тех, кто не знал ни счастья, ни покоя,
Желая в рай вам двери отпереть.

И вот я снова рукоять сжимаю,
Неблагодарные мои сыны.
Я ради вас вновь меч свой вынимаю,
Пусть он пошлёт приятные вам сны.

Глазс

Услышьте глас мой одинокий
В пустыне ваших сонных душ,
Я ж сделаю поклон глубокий
И напою в вас духа сушь.

Не, до

О, добродетель, не воспеть тебя
Тому, кто не вкусил пред тем порока…
И мы грешим, себя самих губя.
Вот почему душа так одинока.

Пока

Не просто с вами Небесам общаться,
Ведь вы о Них давно уже забыли,
А мне пора со всеми попрощаться
И скрыться в облаках дорожной пыли.

Но буду я теперь в своих молитвах
Вас вспоминать всё время, вновь и вновь,
Как будто кожу вспарывая бритвой,
Чтоб на алтарь моя стекала кровь.

И, может, всё же Небеса увидят,
Как я в огне святой любви горю,
И вас своим Вниманьем не обидят,
Когда я вам в стихах Их подарю.

А после буду ждать я новой встречи,
Возможно даже, что пройдут века,
Пока Небес возвышенные речи
Поймёте вы. Ну, а пока: «Пока».

Ave, Deus

Идущие во тьме, приветствуют Тебя.

Здесь ниоткуда никуда
Сейчас, всегда и никогда
Идём мы странною тропою
Самозабвенного вреда.

И, видя, ничего не зрим,
И, слыша звуки, глухи все мы,
И, говоря, мы всё же немы,
А время размывает грим.

В сон от себя и вновь в себя,
Миг самого себя с собою,
Любя себя, и не любя,
В бою, но проиграв без боя.

Закрыв глаза, откроет смерть
Досель не видевшему взору
Узор приятного позора –
Недвижимую круговерть.

Но, не переступив порог,
Идём во тьме мы без сознанья,
Войди же здесь в нас светом знанья,
Давно забытый нами Бог.

Будь

Когда ты станешь всех мертвее,
Но будешь всё ещё живой,
Ты заходи ко мне домой,
И я теплом тебя согрею.

Открою. Молча, приглашу.
И тишиной наполню душу,
Чтоб мог ты выбраться на сушу,
Пока я чашу осушу.

Затем проветрю помещенье.
В печи затеплится огонь,
И я пожму твою ладонь,
Чтоб разогрелись ощущенья.

Потом ты встанешь и уйдёшь,
Земля опять начнёт крутиться,
Ты будешь вновь вперёд стремиться
И что-то где-то там найдёшь.

Я за тобой прикрою дверь,
Прощаясь мягким кротким взглядом.
Нет, друг мой, умирать не надо.
Живи. Люби. Надейся. Верь.

Явесь

Я ступил на путь, что ведёт к иным,
Разделившись на бесконечность.
Я послал себя навсегда всем им,
И меня разметало в вечность.

Молча, вскрикнул и – вот уж сам не свой,
Растворившийся в отражении.
Я теперь и их, и других, и твой,
Весь в восторженном отторжении.

Я взглянул во всё, а оно в меня,
И сцепились мы пояс в пояс.
Хлынула река красного огня,
Остывая и беспокоясь.

Возлюби же Он-я тебя-меня,
В никогда-всегда пребывая,
И везде-нигде ночью в свете дня
Всё из ничего выявляя.

Отчеянея

Было не помолиться:
Брезговал сам собой.
Память скрывала лица,
Выжженные судьбой.

Люди на небо выли,
Прячась в полночный страх,
И втихаря любили,
Прах растрепав в кострах.

В боли лакали волю,
Выплеснувшись во сне.
Слёзной хлебнули доли
С истинами в вине.

Было всё так, как прежде:
Строг и жесток острог.
Замерли все, в надежде,
Но не помог им Бог.

Дым из под ног струится.
Что уж теперь пенять?
Надо б перекреститься,
Только вот рук не поднять.

Влёт

Не бойся, мой друг: ты весь в своей власти,
И мир твой прекрасен и красок всех полон.
Твой разум и дух посильней, чем напасти,
И путь этот твой в меру сладок и солон.

Люби и надейся, и верь. Так и надо.
И, вновь отражаясь в потерянных душах,
Пылай в них поярче, они будут рады,
И небо рассыплется звёздами в лужах.

И мы понесёмся по всем небоскрёбам,
Разбрызгивая свет и радость ногами,
И счастливы будут и все, и мы оба,
И месяцем ночь улыбнётся над нами.

Восход мир одарит цветными шелками,
И не разожгутся костры инквизиций
За то, что мы трогали небо руками
И пели с тобой, как весенние птицы.

Не один

Одиночество – чувство.
Один – обстоятельство.
На душе твоей пусто –
Это тела предательство.

И не верь, и не мни:
Нет его – одиночества.
Мы всегда не одни,
Даже если захочется.

Будь смиренен и тих,
Видишь: сколько нас разных,
Непохожих таких
Странных богообразных.

И откроется дверь
В тайны сей осознании:
Не один ты, не верь
И приди в покаянии.

Ябноне

Я бы ещё много написал,
Если бы вы жить так не спешили.
Я бы не полез на пьедестал,
Мы ведь с вами вместе здесь грешили.

Я бы всех людей расцеловал,
Если б обладал любовью Бога.
Я бы душу в клочья разорвал
И раздал бы всем, хоть понемногу.

Помню, раньше лих и дерзок был,
Если вдруг бывало нужно это,
А теперь вот поумерил пыл,
Нет ведь ни ответа, ни привета.

Есть она

Истины не могут быть банальны:
В новом новой сути вовсе нет.
Заповеди главные сакральны,
И давно в них дан нам всем совет.

И пророков тоже было много,
Все они твердили об одном:
«Верьте, люди, и ищите Бога,
И найдёте все ответы в Нём».

Я не проповедник: раем, адом
Прикупать не буду и стращать.
Просто нам любить друг друга надо,
Ну, и, по возможности, прощать.