[Скрыть]
Регистрационный номер 0042935 выдан для произведения:
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
Апрель 2012
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Листаю старые страницы
Я пожелтевших «уголков»,
И между строк – родные лица
В войне оставшихся дедов.
Все также молоды, красивы,
Как будто не было тех лет,
Когда страна из тьмы руинной
Зажгла Победный яркий свет.
Они опять в строю, как прежде.
Сердца их греет огонек,
И впереди любовь, надежда,
Что жизнь отмерит нужный срок.
Что все вернутся, дай лишь время,
С чужих далеких берегов,
Их принесет лихое стремя
Летящих белых скакунов.
Вновь в облаках летает «рама»*,
И фриц ползучий начеку –
«Я жив, здоров, не бойся, мама!...
Попить бы с вами мне чайку».
Нет! Не вернулись, как хотелось…
А нам завещано одно –
Их помнить всех, чья песнь не спелась,
И пить полынное вино.
*) «рама» - двухфюзеляжный немецкий «фоккс-вульф».
Помочь сайту
Поздравления
