Приближался рассвет. Горбатые сопки поднимались из тьмы сурово и строго, напористо тесня город. Седоватый туман плыл над жилищами, тяжело цепляясь за трубы и чёрные покрывала деревьев. Всё вокруг зловеще безмолвствовало. Даже многоводная река Мулинхэ, казалось, остановила свой бег, затаившись в крутых берегах.
И в этот миг белесую мглу вдруг взорвала ракета. Она взвилась ввысь, шипя, брызнула множеством искр и померкла.
Горы дрогнули, из недр их, как будто метнулись молнии, ударил гром.
Затем снова и снова. Застонал, заколебался воздух. Огненный смерч, свистя и воя, несся в долину и там ухал, ревел, метался по узким провалам улиц, грыз раскалённой пастью всё на своём пути.
Комбат Наумов сжимал микрофон и яростно кричал:
— Бат-та-рея! Беглым, огонь!
Снаряды свистели над головой, а на огневых позициях плясали и плясали вспышки выстрелов, слышалось чёткое и грозное: «Ор-ру-дие!» «Ор-рудие!».
Город пылал. А когда яркое маньчжурское солнце глянуло из-за сопок, гулко застучал пулемёт, канонада оборвалась. И где-то снизу, нарастая и ширясь, грянуло «Ура-а-а!».
— Пошли голубчики, — улыбнулся Наумов, — Пошли-и! — кричал он через бруствер командного пункта в сторону батареи. Артиллеристы, разгорячённые схваткой, вслушивались в клокочущее дыхание боя, оправляя ремни.
— За пехотой! — понеслось над огневыми позициями.
Лязг, гул моторов, голоса команд, орудия одно за другим покидали ровики.
— Есть за пехотой, — повторил комбат, прыгая на подножку последнего тягача.
...Батарея Наумова первой влетела в город. Японцы отходили за Мулинхэ к кирпичному заводу. У моста рвались снаряды. Проскочить успело только орудие старшины Бондаренко. Путь остальным был отрезан, но старшина не видел, как взрыв развернул тело моста , как рухнули в воду резные перила. Он стоял на крыле «Студебеккера» и скрипя зубами твердил: — Федя, давай!
Машина вырвалась на пустырь, поросший бурьяном. Бондаренко увидел, как автоматчики, стреляя на ходу, с криками бежали к заводу. Радостное чувство распирало его грудь.
— А-а, с-саму-раи! — загремел старшина и раскатисто захохотал.
Но здесь произошло ужасное. Слева застучал пулемёт. Цепь автоматчиков смешалась, рассыпалась в беспорядке. Молчавший до этого дот бил теперь в упор, зловеще мигая огненными глазами двух броневых колпаков. Очередь достала машину. Зашипел радиатор и она, качнувшись, остановилась. Старшина побледнел. — К орудию! — крикнул он водителю и в два прыжка очутился у крюка. Сильные руки толкнули станины. И, кажется, сошники ещё не коснулись земли, как старшина дёрнул шнур. Гаубица, присев, брызнула огнём, чёрный столб оглушающего взрыва встал перед дотом. «Недолёт», — мелькнуло в голове командира. Припав к панораме, он выдохнул: — Бронебойный, полный!
Второй снаряд, взвизгнув, швырнул лопнувший бетон, тяжёлые перекрытия, груды земли. Взрыва третьего снаряда Бондаренко не слыхал. Оглушенный и почерневший, он стоял за щитом и широко улыбался. Крупные капли пота текли по вискам, оставляя грязные полосы.
А когда на пустыре, сначала хрипло, затем, окрепнув, раскатисто вновь взлетело победоносное «Ура-а!», он снял пилотку, стёр ею копоть со лба, прошептал: — Вперёд, братушки, вперёд!
...Шли бои. В половине августа 1945 года пал Муданьцзянь, открывший ворота городов Нинани, Гирина, а за ними и Харбин, где и закатилась слава Квантунской армии — этого детища японских империалистов.
Здесь же император Маньчжурии Пу отдал последний свой приказ... о прекращении сопротивления.
...Было утро, прозрачное, чистое. На набережной Сунгары в тесном строю замер полк. Слова приказа о награждении отважных солдат летели над строем. А голубоглазая река, стелясь у ног освободителей, спешила донести славу о героях на север, до родной земли.
Бондаренко стоял перед фронтом полка, сердце его учащённо билось. Полковник, приколов ему к гимнастёрке орден «Славы», взял под козырёк: — Благодарю за героический подвиг!
Старшина выпрямился, по-сыновьи тепло взглянул в глаза комбрига, отчеканил:
— Служу Советскому Союзу!
Интересный рассказ о подвиге, но мне он дался тяжеловато. По мне много всяких непонятных мне терминов, так сказать изобилие описания техники. Но это мое мненние.
Я очень рад, что мой рассказ вам понравился! Благодарю всех за отзывы и проставленные плюсы. С великим праздником — Днём Победы! Здоровья всем и Счастья! С уважением, Владимир-Георгий Ступников(Нико)!
Рассказ написан со знанием дела. Очень жаль мне ребят, погибших уже после капитуляции Германии, и их близких, получивших похоронки, когда весь мир, праздновал победу. Мир вашему дому!
Надо сказать, что о той войне я лично знаю очень мало. И хорошо, что автор напомнил нам, что не для всех наших солдат война закончилась в мае 1945 года. Удачи в конкурсе.
Помочь сайту
Поздравления
