Зимние вечера

Сегодня за окном снова вьюжило. Снег то падал крупными хлопьями, то переходил в мелкую крупу, бьющую в окно из-за порывов ветра. На столе гудит самовар и в этот вечер моего одиночества вдруг стали ярко всплывать картинки из прошлого. Такие же зимние вечера только с отцом. Мамы не стало раньше, за четыре года до кончины папы. Мы с братом очень за него боялись. Отец, будучи однолюбом, тяжело переносил потерю любимой женщины – нашей мамы. Он говорил, что без неё жизнь потеряла всякий смысл. В то время у меня самой уже была семья: муж и взрослый сын, который только женился, но каждый вечер, сделав все дела дома, я уезжала ночевать к отцу. Очень хотелось продлить его жизнь. Вот так за вечерними разговорами медленно и в то же время быстро пролетели четыре года. И я рада, что провела эти вечера с отцом, потому что это был необыкновенный человек. Романтизм – это та черта, которую мы с братом унаследовали от него.

Мы с отцом говорили на разные темы. Однажды он мне прочитал свои стихи. И я сейчас виню себя за то, что не додумалась записать их. Тогда казалось, что ещё успею, но не успела.

         Однажды я рассказала отцу, что стала свидетелем странной, на мой взгляд, ситуации. Много лет мне не давал покоя вопрос: «С кем я живу?» Проявлением чего было поведение моего, на тот момент, будущего мужа. Мы дружили и как-то поздним вечером возвращались домой. Путь лежал через жилой соседний двор. Крики и удары ломали тишину вечера. Подойдя ближе, мы увидели драку. Несколько мужиков яростно лупили одного. И я ждала чего угодно, но не того, как поступил мой избранник. Он взял меня за руку и увёл подальше оттуда. А я ждала, что он по закону справедливости вступиться за того человека. Муж мой мастер спорта по боксу, высокий и сильный человек. И вдруг такое… Ни с кем я не делилась своими сомнениями, да и с ним не говорила на эту тему. А вот отцу захотелось рассказать. После минутной паузы отец сказал:

          - Он совершенно верно поступил! Надо было сделать именно так! Почему? Объясню: он был не один и нёс ответственность и за тебя. Ведь вмешайся он, неизвестно, как бы отреагировали те, кто бил. Могла бы и ты попасть под «раздачу». И потом, откуда тебе известно, что того человека били ни за что? А может он заслужил подобное? Не знаю, своими словами, поведением. Так что твой муж не трус. Он нормальный человек, не поддающийся импульсу. И это ещё больше вызывает в нём уважение. Ну, это конечно, моё мнение!

         - Папа, а у тебя были случаи, когда было страшно или ты трусил? – спросила я.

Отец немного подумал и ответил:

         - Я–нормальный человек, который имеет чувство самосохранения. Конечно, бывали такие моменты. Помнишь, мы с тобой ездили на мотоцикле за грибами? Мы тогда попали под деревню Татарку.

         - Конечно, помню! Улов тогда у нас был невероятный! Загрузили все корзинки и люльку мотоцикла до верху. – и я улыбнулась, вспоминая, как мы нарвались на нехоженые грибниками места.

         - А помнишь, как возвращались домой? Мы ехали к асфальту по узкой просёлочной дорожке, что лежала между пшеничных полей. А нам навстречу ехал огромный К-700 и сбоку у него были прикреплены острые лемеха для боронования земли. Эта лапа с лемехами, подскакивала на очередной кочке, а потом резко опускалась. Вот ты что тогда чувствовала? – отец ждал ответа

         - Конечно, боялась, но впереди сидел ты и я надеялась на тебя.

         - А я тогда лихорадочно соображал, что нам делать? Уехать в поле мы не могли – вмиг бы забуксовали (было сыро из-за недавних дождей). Оставаться на месте – кто знает трезвый ли там водитель (ведь видя нас он и не думал ни затормозить, ни остановиться). Ехать вперёд – угодить прямо под эти острые лемеха. Пока соображал, продолжал ехать, и мы проехали в тот момент, когда лемеха поднялись вверх. Нам повезло. Однако, может ты не услышала за тарахтением мотоцикла и рёвом этой сельхозмашины, но я от страха закричал. Потом остановил мотоцикл – не мог ехать, дрожали руки.

         - Нет, ничего подобного я не слышала.

         - Но самый большой ужас ждал меня впереди – продолжил отец.

         - Какой?

         - Я стал осматривать мотоцикл и увидел, что заднее сидение, прямо за твоей спиной было рассечено по всей глубине до железки. А это значит, что лемех ударил, но на секунду позже того, как мы проехали. Удар мог прийтись именно по тебе и несмотря на то, что ты была в каске беды мы могли не избежать.  Вот так-то, дочь!

         - А мне ты тогда ничего не сказал! – удивилась я, вспоминая, что отец тогда полчаса сидел за рулём и никак не хотел ехать.

         -Был и ещё один памятный случай. Но это произошло тогда, когда мы дружили с твоей мамой. Рассказать?

         - Конечно! – тут же отозвалась я.

И отец стал говорить:

«Каждый вечер мы с твоей мамой бегали на танцы. В парке очень красиво играл духовой оркестр. Нам – пацанам ничего не стоило попасть на танцевальную площадку – перемахнул забор и уже там. Но девушек надо заводить на танцы прилично. В тот день у меня не было лишних денег для танцев, и я всю дорогу соображал, что предпринять.

Ведя под руку любимую девушку, я так увлёкся разговором, что не заметил корень дерева, выступающего на поверхность земли и так сильно споткнулся, и чуть не упал. Присел, потирая ушибленное о дерево колено, и, ты не поверишь, увидел свёрнутую квадратиком купюру. Я её поднял, рассмотрел и понял, что могу не только пройти сам, провести девушку на танцы, но и ещё пару друзей.»

         - Так это ты поэтому спрашиваешь, когда я падаю «Что нашла?» - засмеялась я. А отец улыбнувшись кивнул. Потом продолжил.

«Твоя мама всегда была красавицей и поэтому мне приходилось часто вступать в разные споры и драки, отбивая её у навязчивых кавалеров. Так было и в тот вечер. Степан – так звали моего главного врага. Он боролся за внимание твоей мамы. А так как не надеялся только на себя всегда водил за собой преданных ему «шестёрок». Их роль была – защищать его тыл и поддерживать все его скабрёзности или молчаливым, или гогочущим одобрением. Я тоже имел свою компанию. Однако в тот вечер мои на танцы не пришли. Когда я понял, что драки не избежать, постарался увести твою маму подальше, сказал ей, что скоро приду и отправился «выяснять отношения». Степан шёл за мной по тёмной аллее парка, а позади него молча двигалась вся его гоп-компашка. Я старался увести всех подальше от людских глаз. И вот мы уже в самом тёмном уголке парка. Стоим напротив друг друга, а нас окружила молчаливая толпа. Я знаю, что бой будет нелёгким и что первое же моё падение даст сигнал всей шайке – добить. Значит, надо держаться до последнего. Недалеко скрипит покачиваясь одинокий тусклый фонарь. Ветер время от времени качает его так, что фонарь освещает какую-то часть нашей компании. Мы готовы к битве. Соперник уверен в себе, ведь его поддерживают. А ещё я знаю, что Степан не против грязных приёмов борьбы, таких как подножка сопернику со стороны своих дружков. Как говорят: «На войне все средства хороши!» Степан ухмыляется, заранее празднуя победу. Но вдруг фонарь освещает нашу площадку, и я вижу лица тех, кто пришёл за Степаном.       Видит это и мой соперник. Плотным кольцом нас окружили мои пацаны. Через секунду Степана не было. Он мгновенно покинул место боя. Так что чудеса случаются!» - закончив рассказ, отец улыбался – он снова побывал в своей Юности, рядом с любимой и преданными друзьями.                                                                                                            

         -